Нас особенно расстраивало то, что от Харитона все время пахло водкой. Не знаю уж, когда он прикладывался к бутылке, но он был постоянно «в подпитии». Скоро и от студентов стало нести водкой, даже от девушек.
Как можно быть такими нестойкими, податливыми, я не понимаю. Не пили же они, пока не появился этот мрачный боцман.
Но что было хуже всего, он сразу отличил меня своим вниманием. Угощал яблоками, шоколадом, пивом. Несколько раз он пытался поговорить со мной о чем-то наедине, когда соседи засыпали. Но я от разговора уклонялась.
— Почему, черт побери, вы не хотите со мной разговаривать? — спросил он напрямки, перегнувшись в мою сторону и опершись мускулистой рукой о край моей полки.
— Никогда не говорю с подвыпившими людьми.
— Но я не пьян.
— Все равно… пахнет водкой. — Я повернулась лицом к стене и накрылась с головой простыней.
Видно, ему действительно хотелось поговорить со мной, так как на следующий день, к огорчению студентов, не прикоснулся не только к водке, но и к пиву. И даже в карты не играл, простоял весь день в коридоре у окна. На приглашение студентов «перекинуться в картишки» отвечал глухим ворчанием.
Они тоже скисли и теперь отсыпались.
Не знаю, что это были за «студенты», но они не спорили, не философствовали — ни единого слова о науке. Я таких студентов никогда не встречала. Может быть, они только выдавали себя за студентов?
Перед вечером, когда наши попутчики вышли из купе, Харитон сказал:
— Я сегодня и капли в рот не брал. Нашла тоже «алкоголика» — в море-то месяцами не выпьешь.
— О чем вы хотели со мной говорить?
Мы сидели на нижних полках по обе стороны столика и смотрели в окно на мелькающие лиственницы и кедры.
— Я рад, что вы будете жить в Бакланах. Нет, погоди, я не собираюсь приударить за тобой. Дело в том, что вы… Ничего, если я перейду на «ты» — не привык я девчонок «выкать».
— Мне все равно, как хотите.
— Так вот, дело в том, что ты очень похожа на жену моего брата. Кем она мне приходится, до сих пор путаю. Сестричкой я звал ее…
— Она… умерла?
— Что ты, господь с тобой. Она жива и здорова. Работает на Севере в опытном лесничестве. Таисой ее звать. Я почел за лучшее уехать… И вот ты едешь в Бакланы напоминать о ней. От судьбы своей, видно, не убежишь. Показать карточку?
— Покажите.
Харитон достал чемодан и, пошарив в нем, протянул мне пачку фотографий в черном светонепроницаемом конверте. Хоть бы я не была, на нее похожа, на эту Таису! Зачем мне это? Зачем это ему? Я долго рассматривала фотографии. Она была похожа и не похожа на меня. Я не такая скуластая, и глаза побольше, но тоже глубоко посажены. Харитон сказал, что глаза у нас одного и того же цвета, серо-зеленого, «кошачьего», что я «малость покрасивше» буду, но выражение лица одинаковое, «что-то беззащитное такое».
