— На сей раз я буду снисходителен, ибо ты ещё не привык, и мы здесь одни.
Отклонившись, он с силой хлестнул Алека вдоль спины. Это было чертовски больно, но кожа осталась цела. Последовало еще девять ударов, потом Алека схватили за волосы и бросили назад в комнату. Он съежился на каменном полу, сильно ударившись правым локтем и содрав повязку на руке. Боль заставила его снова вскочить на ноги. Он опять очутился в дверях, скрученный стражей и отчаянно сопротивляясь.
Ихакобин молча разглядывал его несколько мгновений, затем улыбнулся.
— Возможно, неплохо, что ты так силен духом, хотя здесь это не облегчит тебе жизни.
— Я нахожусь тут не по своей воле…, илбан"- прорычал Алек, пытаясь совладать со своим гневом.
— Не по своей, но такова твоя судьба. — С этим словами дверь закрылась, и засов упал снова.
Алек послушал, пока затихнут шаги. Полосы на его спине горели огнём, но боль отрезвила его мысли. Он вел себя, как дурак, борясь, когда не было никакой надежды на победу, и оказывая сопротивление человеку, в чьих руках была его жизнь! Ихакобину достаточно было лишь шевельнуть пальцем, чтобы Алеку вырвали язык. По каким-то причинам он пока удержался от этого, но было глупо провоцировать его снова.
В камере было темно и холодно. Крошечное, забранное в решетку окошко высоко в стене напротив двери впускало толику света уличного факела, достаточную для того, чтобы разобрать в сумерках, что стены были ровными и покрыты побелкой, а пол представлял собой положенный на раствор кирпич. Когда его глаза привыкли к сумраку, он увидел в дальнем углу кровать с периной и сложенными поверх неё стегаными лоскутными одеялами.
Для него также была приготовлена длинная одежда. Он натянул её на себя, удивляясь, насколько мягкой и чистой она оказалась. Шерсть источала слабый аромат лаванды и кедра, как будто её бережно хранили в одежном сундуке. Простые стеганые одеяла пахли свежестью и солнцем. Перина была толстой и тщательно взбитой.
Каким же облегчением было вновь оказаться в одежде! Он завернулся в одно из стеганых одеял и закружился по комнате, ища что-нибудь ещё, что могло оказаться полезным. Стены были прочными, постучав по ним, он определил, что всюду сплошной камень. Дверь крепилась петлями с внешней стороны, и изнутри не было замка, с которым он мог бы попробовать повозиться. На мгновение вновь ощутив себя пойманным в ловушку, он сел на перину, прислонился израненной спиной к холодной стенке и натянул на себя остальные одеяла.
