Что со мной творится? Неужели я настолько одинок?
Он попробовал осторожно высвободиться, не оскорбляя чувств Кенира, но тот очень грустно посмотрел на него и сказал:
— Не отталкивай меня, маленький брат. Мне тут так бесприюно.
Алек был слишком мягок сердцем, чтобы противостоять такому, и Кенир ответил ему благодарным взглядом.
Так они и шли некоторое время, а зватем Кенир вдруг выдавил из себя тяжкий вздох.
— Твой хмурый взгляд подсказывает мне, что есть некто, кому ты хранишь верность, это так? И что, она хороша собой?
Алек неопределенно пожал плечами.
— Нет? — Кенир понимающе улыбнулся: — Или может быть, это не 'она'?
— Я не хочу говорить об этом.
Кенир сделав вид, что и не собирался лезть к нему в душу, отвернулся.
— Что ж, храни свои секреты, — сказал он мягко: — Да и кто я такой для тебя, в конце концов, всего лишь мусор, испорченная вещица…
— Но это не так! — Алек схватил старшего товарища за плечо: — Я ценю твою дружбу, Кенир, и гораздо выше, чем ты думаешь!
Он сделал паузу, желая хоть как-то исправить ситуацию, но понимая, что не следует выкладывать всё, даже такому же рабу, как и он сам.
Кенир всё ещё не решался взглянуть ему в глаза:
— Нет, мне следовало догадаться. Только… ну, в общем, всё это потому, что мне очень одиноко здесь… Пожалуйста, скажи, что мы всё ещё друзья?
Он обернулся и протянул руку. На его щеках были слезы. Алек снова взял его ладонь.
— Конечно друзья. Просто…, - ну что он мог сказать? — Просто, мое сердце разбито, потому что я потерял Его, и не могу думать ни о ком другом. Пока что…
Кенир коснулся щеки Алека.
— А… Вот в чем дело…, - он оглянулся на охранников. Те казались поглощенными своей беседой. Он наклонился поближе, понизив голос:
— Я не требую отдать мне твоё сердце, Алек. Но если бы мы нам обоим вдруг оказалось хорошо вместе…
И Кенир поцеловал его.
Алек попытался уклониться, но Кенир, обхватив его одной рукой за талию, удержал Алека за затылок, и слегка заскулив, не дал прервать поцелуй.
Алек всё же вывернулся из его объятий и отпихнул от себя:
— Перестань!
Кенир наткнулся на край бассейна и упал на него, закрыв лицо руками.
Алек утерся тыльной частью ладони:
— Черт тебя побери, Кенир!
Мужчина теперь по-настоящему плакал, и плечи его вздрагивали под плащом. Охранники поспешили к ним, но Кенир быстро сказал им что-то и они вернулись обратно к своим воротам.
Глянув на Алека, он кротко вздохнул:
— Прости меня. Ты же видишь, я так унижен, я опозорил перед тобой и себя, и свой клан. Что ты теперь должен обо мне думать?
