Белое, как мел, здание начальной школы. Банк, напоминающий амбар. Крыша храма. Отовсюду из просветов между домов вылезает зелень, словно бумажная стружка, уложенная между европейскими пирожными в коробочке. Листва басё[27] свисает над задним двориком одного дома. Виднеется пышная зелень кипариса. Кроны сосен подстрижены и напоминают слои ваты. Потемневшие листья на нижних ветвях и молодая листва передают приятные глазу оттенки зелёного цвета.
Вдалеке красное здание почты.
Виднеется крыша, на которой белой краской написано «Детские коляски» и ещё что-то.
Между черепичных крыш на маленькие доски натянута ткань, отливающая красным светом в лучах солнца.
Когда наступает вечер, компании деревенских парней проезжают на велосипедах по главной улице городка, освещенной фонарями, и заворачивают к веселому кварталу. Даже молодые лавочники, одетые в такой час по-домашнему, ведут себя непринуждённо, совершенно не так, как днем, и подтрунивают над густо набеленными женщинами. Весь городок зажат в тисках черепичных крыш, а там, где развевается множество флажков, видимо, раскинулся цирковой шатёр.
Вблизи видна гостиница: все западные окна на первом, втором и третьем этажах плотно закрыты ставнями, спасающими от закатного солнца. Откуда-то донесся стук топора, сначала прозвучал тихо, а вслед за тем высоко в небе отозвался звонким эхом — «тук, тук».
Без устали стрекочут певчие цикады. «Словно бы склоняют слова, меняя в них окончания», — пришло ему на ум. Он стал прислушиваться к стрекоту, найдя это занятие увлекательным. Сначала одна из них стрекочет «тюку-тюку-тюку», а затем несколько раз повторяет «о-си, тюку-тюку», получается то «тюку-тюку-о-си», то «о-си, тюку-тюку», наконец слышится «сутто коти-ё, сутто коти-ё» и мелодия завершается звонким «дзи-и-и». Вдруг откуда-то другая цикада начинает выводить «тюку-тюку». А третья уже допевает «сутто коти-ё» и звонко переходит к «дзи-и-и». И так они поют на три, четыре, пять, а то и шесть голосов.
Как-то раз на развалинах замка, под деревом сакуры возле синтоистского святилища, прямо перед собой, на расстоянии вытянутой руки Такаси увидел поющую цикаду. На хрупком туловище — два тонких, словно мыльный пузырь, крылышка. Он с удивлением подумал, как такое маленькое насекомое берёт такие высокие ноты. Наверное, звук рождается лишь оттого, что эта часть где-то здесь между хвостом и брюшком то сжимается, то надувается. Она покрыта чешуйками, состоит из нескольких сегментов и работает точно, как мотор. — Сейчас он вновь вспомнил, как выглядела цикада. Брюшко недовольно ходит. То сжимается, то надувается, вот-вот лопнет. — Он подумал, что нет живого существа более бесполезного, чем цикада.
