— Ну уж в тартарары, — возразила Елена Викторовна.
— А ты, Лена, помолчи! Я нынче за сахаром два часа стояла, а дают по три кило в руки.
— Ой, мама, я все это уже пережила в Сантьяго: такой же голод, очереди и отключение света. Только там еще стреляли и взрывали дома. А кончилось все вообще неизвестно чем. И ничего, целы остались.
— Нам только не хватало, чтоб дома взрывали. Нет, уж лучше, как евреи, детей отправить, чтоб душа не болела.
— А говорят, в Чили теперь все хорошо стало, — примиряюще произнесла Сарра Израилевна. — Я по «Голосу Америки» слышала. У них экономический бум… Правда, на Пиночета было покушение.
— Да? И что? — вскрикнула Елена Викторовна с нехристианским блеском в больших черных глазах.
— Уцелел. Чудом.
— Ах, какая жалость, — пробормотала профессорша.
— Меня не интересует ваше Чили! Я в совдепии живу! — взорвалась Любовь Петровна. — И одно знаю: евреи просто так ничего не делают. Раз бегут значит, надо бежать.
— Не говорите ерунды, мама, можно подумать, вы активистка общества «Память».
В комнате стало не по-хорошему тихо.
— Я знаю, в душе вы все антисемиты, — произнесла Сарра Израилевна, вставая, — поэтому мы и уезжаем отсюда.
— Брось, Сарра. Это просто бабское злоязычие. В мире есть две национальности.
— Какие? — Елена Викторовна с любопытством поглядела на мать.
— Мужская и женская.
Они снова замолчали, соотнося эту нехитрую мысль с житейским опытом каждой, и все трое загрустили…
— Так когда же у вас все случилось-то с девочкой? — прервала молчание Сарра Израилевна.
— Одиннадцатого, — отозвалась Елена Викторовна не сразу.
— На Ивана Постного, значит? — неожиданно простонародно переспросила докторша.
— А что это за Иван Постный? Вы извините, я в храме недавно, не все знаю еще.
— Как же, одиннадцатого у вас поминают усекновение главы пророка Иоханана. Он царя Ирода обличал, а тот его в темницу посадил.
— Ирод, который четырнадцать тысяч вифлеемских младенцев велел убить?
— Нет-нет, это другой Ирод. Тот умер через несколько месяцев после того, как родился ваш Иисус Христос. А этот был его сыном. Он женился на жене своего сводного брата, которая приходилась им обоим племянницей… говорила Сарра Израилевна несколько путано, но с такой доверительностью и даже интимностью, как если бы рассказывала о знакомых Шнеерсонах из соседнего подъезда.
Любовь Петровна с изумлением поглядела на докторшу.
— Вот уж не подозревала у вас таких глубоких познаний в библейской истории. Нам, правда, все это на Законе Божьем в гимназии рассказывали, но это так давно было.
