— Так то десантники. Спецподготовка, совсем другие корабли. Ладно, сделано так сделано. Посадка за мной?
— Как договаривались. Сотворим спарринг — идет?
— Идет, — сказал Трайнис, и вдруг посмотрел на Вадковского очень серьезно, покачал головой и отключился.
— Конец связи, — пробормотал Вадковский и вышел из каюты.
От нечего делать он побродил по кораблю. Поднялся в ангар, где стояли два глайдера-вездехода, обоймы зондов-телемониторов и еще оставалось полно пустого места. Он остановился перед дверью в рубку, но, подумав, вернулся в кают-компанию. На месте люка висела картина в старинной круглой раме. Вадковский сходил к синтезатору за соком, уволок от стола кресло и уселся перед картиной. Черное резное дерево с полустертой позолотой обрамляло зимний пейзаж, выполненный в странной манере. Точка наблюдателя находилась высоко над землей. Сквозь неестественно вытянутые тощие деревья просматривалось замерзшее озеро или каток. На льду чернели невыразительные фигурки. В перспективе наблюдались несколько черных мрачноватых домиков. У пары домиков из труб вверх тянулись слабые дымки. Далее все тонуло в бледной морозной дымке. Не было теней, и не было солнца. Картина создавала ощущение пустоты, тишины, пространства и нагнетала безотрадность. Забавно. Откуда она здесь? И зачем?
Допивая сок, Вадковский задрал подбородок и поверх стакана увидел на стене неподвижных мотыльков. Наморщил лоб, что-то припоминая. Поднялся, сунул стакан в деструктор и устроил себе спортзал в кольцевом коридоре.
На топот и выкрики из каюты вскоре выглянул встревоженный Трайнис:
— А, — сказал он, успокоившись, разглядывая мокрого, в одних шортах, Романа, — это ты. А я думаю — что за чертовщина доносится.
— Как там наш капитан, — задыхаясь, спросил Вадковский.
— Идет стабильно. Навык чувствуется.
Роман выкатил пяткой мяч:
— А ты волновался. Сыграем?
— Давай. — Трайнис мягко выпрыгнул на середину коридора. — Только поле неровное. Загибается.
— А ты бей винтом. Сухим листом.
Они с удовольствием поиграли. Мяч метался в узких стенах кольцевого коридора по фантастическим ломаным. Трайнис впал в азарт. Вдруг Вадковский застыл, даже не посмотрев вслед пропущенному мячу.
— Что же ты? — крикнул Трайнис.
— Вот это да. — Роман широко раскрытыми глазами смотрел на верхнюю часть стены.
— Что такое? — спросил Трайнис, подходя. — Ты что?
— Мотыльки. И в кают-компании тоже. Смотри...
Трайнис поднял голову вслед указующему пальцу и застыл. Он вдруг побледнел и отступил на шаг. Роман очень хорошо знал Трайниса и потому испугался.
