— Господин Матиссен просит, чтобы вы доставили нас к вашему офицеру, — перевел Сорокин. — Он должен скорее известить свое консульство в Кашгаре: там беспокоятся о нашей судьбе.
— Господину Матиссену придется обождать, — ответил Потапов.
Так началась жизнь вшестером. Теперь пограничники должны были не только охранять границу, но и сторожить задержанных.
На третьи сутки, умываясь снегом, Сорокин заметил на скале зарубки, которые каждый день делал Потапов. Сосчитав их, он тихонько свистнул:
— Выходит, мы у вас в плену, а вы у гор? Есть с чего запить. Я надеюсь, гражданин Потапов, вы вернете мне фляжку с коньяком?
— Коньяк останется для медицинских целей.
— Для медицинских целей? — усмехнулся Сорокин и щелкнул себя по кадыку. — Вы знаете, Потапов, Аджан говорит, что если в горах произошел обвал, то нам не выбраться до июля. Как вы полагаете?
— Я полагаю, что вам придется отправиться сегодня со мной в горы и полазить по скалам: нужно нарубить стланцев для костра.
— Не вижу смысла, — днем раньше мы сдохнем или днем позже. Впрочем, пожалуй, вы правы, — надо бороться, бороться, чорт побери!
— Летит! — закричал Клим.
— В самом деле, это аэроплан, — оживился Сорокин.
Где-то совсем близко над горами летел самолет, но облака скрывали его от людей. Гул пропеллера удалился и вскоре затих.
На одиннадцатые сутки Матиссен окончательно заболел: он бредил и не мог поднять головы.
— Потапов, вы должны, наконец, понять, что сидеть здесь бессмысленно, — говорил Сорокин. — Если путь на север закрыт, то пойдемте на юг. Вы должны пожалеть больного ученого.
Потапов не отвечал.
— Или вам хочется замерзнуть и сдохнуть с голоду в этой снежной тюрьме? Что держит вас здесь? Что?
— Долг! — не утерпев, ответил Потапов.
— Долг?! — усмехнулся Сорокин. — И много вы должны?
Клим находился у «Пятачка-ветродуя» и не слышал разговора Потапова с Сорокиным, но так же, как и Потапов, думал сейчас о долге. Он словно повзрослел за эти последние недели. Правда, Клим не был уверен, как Потапов, что трое задержанных — враги (может быть, действительно этот Матиссен ученый-географ), но понимал, что и ученый не должен нарушать границу.
— А ты знаешь, что они думают? — спросил вчера Потапов, выслушав! сомнения Клима. — Ты, что же, полагаешь — ученый не может быть шпионом?
— Но что могут шпионы сделать зимой здесь, в горах?
— Дорогу разведать могут? — вместо ответа спросил Федор.
— Пожалуй, могут…
— В тыл к нам пробраться могут?
Клим посмотрел на шалаш, из которого доносились стоны Матиссена, и с сомнением покачал головой.
