— Нет. То есть… Не перебивай, пожалуйста. Проблема еще и в том, что сама Роллейна боится освобождения. До полной потери логики и разума. Если бы она была серьезно настроена, то Совет просто не мог бы ей воспрепятствовать. Малэ, отчаявшись ее убедить, попытался надавить на нее решением Совета. Не преуспел. В общем, почти все это время я, Малэ и Льюсилла уговаривали Роллейну согласиться.
— Льюсилла?!!
— Она не дура, и видит то, что сама Роллейна предпочитает не замечать. То, что мать уже просто умирает. Освобождение будет часов через двенадцать — нам всем надо подготовиться.
— Ты тоже в это полезешь?
— Мне придется поддерживать мать, чтобы она выжила. Боюсь, она уже перешла черту, за которой могла перенести такую серьезную операцию без посторонней помощи.
— Добилась-таки своего…
Колдун поморщился:
— Ее смерть действительно не приведет ни к чему хорошему, тут Малэ прав. И вообще, освобождение Роллейны — как раз тот вариант, когда и я, и близнецы выйдут из сферы «стратегических интересов» Клана. Согласись, это стоит усилий с моей стороны. Проблема в том, что это решение формально принято в обход Совета. То есть, по-хорошему, Малэ должен опять созывать двенадцать членов Совета, ставить их в известность, они обязаны принять согласительное решение, выбрать, кто будет осуществлять освобождение… Времени на все это нет. Как нет и уверенности, что завтра у Роллейны в мозгах что-нибудь не взбрыкнет, и она не откажется от особождения вообще. Льюсилла старается держать ситуацию под контролем, но мама — личность непредсказуемая…
«Ага. Контролировать — это ж не гадость всякую впихивать, психику ломать — это для нас проблемно. Великий специалист, маг-психолог, блин», — резюмировала про себя Арика.
— …Поэтому главное сейчас — чтоб в эти двенадцать часов нам никто не помешал.
— Да кто помешать-то может?
— Любая из служб безопасности. Те из членов Совета, которые голосовали против освобождения Роллейны. Да мало ли. И если вдруг возникнут проблемы, мне не хотелось бы, чтобы ты в них была замешана. Поэтому я и прошу, чтобы ты побыла с детьми.
— Что-то все в этом… не так. Ты уверен, что тебя не разыгрывают? Как пешку?
Колдун помолчал, наконец признал:
— Не знаю. Одно я могу сказать точно — Роллейна действительно в очень плохом состоянии. Да, я не понимаю, что ее довело до этого. И нынешний цейтнот кажется мне сформированным искусственно. И… еще всякие мелочи, скорее инстинктивные, чем осознанные. Но это ничего не меняет.
