– Если хотите остаться у нас, – продолжал ротный, – советую вам проявить себя как-нибудь получше, чем до сих пор.
Он заглянул в мою карточку и перечислил факты, составлявшие мой скромный послужной список.
– В армии три с половиной месяца, – сказал он. – Месяц в госпитале, две недели отпуска. Заслуги не великие, а – как по-вашему?
Убей меня Бог, если я не сказал:
– Так точно, сэр.
Мало того, я почувствовал себя вконец виноватым, что заболел воспалением легких и провел столько времени в госпитале.
Но больше всего мне хотелось уйти поскорее домой и лечь в постель – поэтому, вероятно, я с ним и соглашался.
Все это время, пока он обдумывал, как со мной поступить, он продержал меня на ногах в положении смирно. И не забыл намекнуть на то, что он может сделать со мной, если я не сумею проявить себя получше.
– Я обратил внимание, – сказал он, – что вы прибыли сюда из Калифорнии вместе с рядовым Фоксхолом и рядовым Тоска. Думаю, вы слышали, что произошло с рядовым Фоксхолом.
Я промолчал.
– Ну ладно, – сказал он. – Вы в роте «Д». Вы в общем списке. Если проявите себя хорошо, возможно, что и пробудете у нас некоторое время. Попробуем приспособить вас к нашему делу. Если не подойдете – что ж, я думаю, вы понимаете, что, поскольку вы не писатель, не режиссер и не директор студии, поскольку в области кино у вас нет решительно никакого опыта, мы сможем обойтись и без вас, если придется. А с другой стороны – все зависит от вас самих.
Ей-богу, я даже почувствовал благодарность за его доброту. Какое все-таки сложное существо человек: только что я умирал от усталости и желания лечь в постель, меня прямо-таки тошнило от презрения к этому типу, так он был ничтожен, и вдруг я преисполнился к нему благодарности только за то, что он сказал: «Все зависит от вас самих». Благодарности за признание, что и я к этому делу как-то причастен, что и я – реальная личность. Я даже загорелся желанием отличиться и доказать ему, что уж если мне поручат какое-нибудь дело, так ведь я такой человек, что в лепешку расшибусь, лишь бы угодить кому следует.
– Так точно, сэр, – гаркнул я.
– Ну вот, – сказал он, – обдумайте. Один неверный шаг и – вы понимаете…
Он щелкнул пальцами, и мне показалось – я его понял, однако немного позже убедился, что ничего не понимаю, и разозлился сам на себя, что вообразил тогда, будто понял. Хотел бы я знать, какого черта он имел в виду, когда щелкнул этак пальцами перед моим носом.
– Это все, – сказал он.
