Приближался момент истины. Глядя на них с загадочной улыбкой, я расстегнула молнию на правом боку. Теперь платье держалось на одной левой лямке, и я легко высвободилась из него, дав ему упасть на землю. На мне оставалась только короткая ночная рубашка оранжевого цвета, которая совершенно не сковывала движений. Ветерок приятно обвевал мое полуголое тело.
На крыльцо вышел третий зритель – мальчик лет восьми с пластмассовым мечом в руках. Он уставился на меня безо всякого удивления – наверно, я была для него подобием ожившей картинки из телевизора, в котором он видел и не такое.
– Не стыдно? – спросил вислоусый глава дома.
Вот тут он попал в самую точку. Стыд к этому моменту заполнил всю мою душу. Это был уже не стыд – отвращение к себе. Мне казалось, что я стою в эпицентре мирового позора, и на меня смотрят не просто оскорбленные куровладельцы – целые небесные иерархии, мириады духовных существ с гневным презрением глядели на меня из своих недостижимых миров. Я стала медленно пятиться от курятника.
Отец с сыном переглянулись.
– Ты куру-то пусти, – сказал сын и шагнул с крыльца.
Мальчик с мечом в руке открыл рот в ожидании потехи. Уже не только мой ум, все мое тело до последней клеточки понимало, что из кокона невыносимого срама остается один-единственный выход – уходящая в лес дорога. И тогда я повернулась и побежала.
Дальше все развивалось по классической схеме. Первые шаги были болезненными из-за веток и камушков, которые впивались в босые ноги. Но через несколько секунд началась трансформация. Сначала я почувствовала, как сводит вместе пальцы рук. Удерживать курочку стало сложнее – теперь приходилось изо всех сил прижимать ее к груди, и надо было следить, чтобы не придушить ее ненароком. Затем я перестала ощущать боль в ступнях. А еще через несколько секунд я уже неслась на трех лапах и не испытывала никаких неудобств.
К этому моменту нельзя было не заметить произошедших со мной перемен – и их заметили. Сзади донеслось улюлюканье. Я оглянулась и осклабилась. За мной гнались оба куровладельца, отец и сын. Но они уже сильно отставали. Я притормозила, чтобы выпутаться из ночной рубашки (это было несложно – мое тело стало поджарым и гибким), и, дав им приблизиться, побежала дальше.
Что заставляет человека в подобной ситуации гнаться за лисой? Дело здесь, конечно, не в стремлении вернуть украденную собственность. Когда с лисой происходит супрафизический сдвиг, преследователи видят нечто разрушающее все их представления о мире. И дальше они бегут уже не за украденной курицей, а за этим чудом. Они гонятся за отблеском невозможного, который впервые озарил их тусклые жизни. Поэтому удрать от них бывает довольно трудно.
