— Чего стоишь? Иди к нам! — крикнул он.
— Нет. Я должен идти к Рунцхаймеру.
— А Рунцхаймер здесь, в гараже.
— Тогда я подожду.
— Ну, как знаешь. А у нас тут интересная бабенка.
— Кто такая?
— Учительница. На связи была у подпольного секретаря, — сказал Потемкин, направляясь обратно в гараж.
Дубровский продолжал стоять, щурясь от солнечного света. Через мгновение из гаража вновь донеслись вопли и крики женщины. И вновь взревел дизельный мотор грузовика.
— И что ироды делают! — услышал Дубровский за своей спиной.
Он обернулся. На пороге стояла Марфа Ивановна.
— Здравствуйте, — сказал Дубровский.
— День добрый!
— Как ваша дочь?
Марфа Ивановна безнадежно махнула рукой:
— Оленька с перепугу под кровать забралась. Никак ее оттуда не могу дозваться. По-честному сказать, у меня у самой-то ноги дрожат. Ведь так и до смерти забить можно.
Дубровский глубоко вздохнул. Что мог он ответить этой исстрадавшейся женщине? Он и сам был подавлен тем, что творилось сейчас в гараже.
— Это все Алекс, Алекс, — причитала Марфа Ивановна. — Рунцхаймер сам не посмел бы так. А это Алекс, Алекс… Теперь опять он заставит меня отмывать кровь с его плетки.
— Ну, прошу вас, успокойтесь. — Дубровский подошел к ней и, чтобы отвлечь ее от тяжелых дум, спросил: — Марфа Ивановна, а вы Михаила Высочина не знаете?
— Как же не знать! В начале улицы Челюскинцев дом их стоит.
— Что за человек этот Михаил Высочин?
Она подняла свое заплаканное лицо. В ее взгляде было столько невысказанной тоски, столько грусти, и вместе с тем Дубровский уловил какую-то настороженность. Казалось, она все еще сомневается в его искренности. И чтобы растопить последнюю льдинку недоверия к себе, он сказал:
— Поверьте, Марфа Ивановна, я не сделаю этому человеку никакого зла. Напротив, я желаю ему только добра, если он его заслуживает. Но мне важно, очень важно знать, что он собой представляет. Вот почему я спрашиваю вас о нем. И если вы его действительно знаете, расскажите. Вы даже не представляете, как мне это необходимо.
— Ладно. Расскажу. Я и мать их знала. Славная была женщина. Я ее хорошо помню. Ведь я с ее дочерью, Марией, с сестрой Михаила Высочина, дружила. Помню, кавалеры все путали, кто из нас Марфа, а кто Мария. В семье у них часто бывала, поэтому и Михаила хорошо знаю. Года за три до начала войны закончил горный техникум, работал на шахте электрослесарем.
А подружка моя, Мария Высочина, вышла замуж за Василия Иванова. Был у нас такой. Работал в горкоме партии. Орготделом заведовал. Статный был мужчина. Да и Мария была хороша. Что фигура, что внешность. Заметная была девка. Когда немцы подходить стали, она с ребенком эвакуировалась. Теперь и не знаю где. А муж ее, Василий Иванов, остался. Только на погибель свою остался. Люди сказывали, что специально в городе оставили, для особой работы. Правда, сделать он ничего, не успел. Как немцы пришли, так дня через три-четыре его и арестовали. Теперь тоже не знаю, что с ним.
