— На войне всякое случается, — повторил он слышанную от кого-то фразу. И тут же спросил: — А ты из него хоть стреляла?
— Нет. Не пришлось.
— Давай постреляем?
— А где?
— Там, в парке, пруд есть. Лягушек полно. Айда туда, пока не стемнело!
— А кино?
— Хорошо! Сегодня фильм посмотрим, а завтра утром постреляем.
— Ладно! — кивнула Таня. — А тебя как зовут?
— Меня? Виктор!
— А меня — Таня!
— Это я уже знаю.
— Откуда?
— Так, один человек сказал.
Словно из-под земли перед ними вырос лейтенант Пархоменко.
— Отчего молодежь носы повесила? — улыбчиво спросил он. — Пойдемте, я вам необыкновенный фокус покажу.
— Не, мы в кино собрались, — ответил и за себя, и за Таню Виктор.
— И в кино успеете, и фокус посмотрите, — настаивал Пархоменко. — Там, в столовой, еще только экран развешивают.
— А почему ты не хочешь? Пойдем, — предложила Таня.
— Не, я тут побуду. Уже насмотрелся этих фокусов.
Девочка стояла в нерешительности.
— Раз Виктор Пятеркин сказал, значит, так и будет. У него слово твердое, — спрятав улыбку, проговорил лейтенант Пархоменко.
— Откуда вы мою фамилию знаете? — насупившись, спросил Виктор.
— Вот чудак, — опять улыбнулся Пархоменко. — Ты что же, инкогнито здесь живешь? Спросил дежурную сестру — она и сказала.
Виктор не знал, что такое «инкогнито», но спрашивать у лейтенанта не стал. Его настораживала та навязчивость, с которой лейтенант Пархоменко пытался завоевать его расположение.
А тот продолжал:
— Ты, хлопчик, не дуйся. Мы еще с тобой в Малоивановке встретимся.
«Опять с этой Малоивановкой пристает», — подумал Виктор и, чтобы отделаться от лейтенанта, обратился к своей собеседнице:
— Пойдем, Таня, в зал, места займем.
— Пойдем, — согласилась девочка.
— А меня с собой не хотите брать? — крикнул им вдогонку Пархоменко.
Но ни Виктор, ни Таня даже не обернулись. На другой день лейтенант Пархоменко исчез из санатория. Виктор не видел его за завтраком, не встретил в парке, где, дождавшись мать, долго гулял с ней по причудливым аллеям. В голубом бездонном небе не было ни единого облачка, весеннее солнце нещадно палило землю, и все обитатели санатория заполнили небольшой парк.
Успокоившись после первых минут радостной встречи с сыном, Мария Викторовна без умолку рассказывала ему о последних письмах отца, о знакомых сверстниках Виктора. Поглядывая на сына, она сокрушенно вздыхала:
— Ох! Скорей бы уж все это кончилось! Отец на фронте, так ему ж нельзя иначе — военнообязанный он. А ты-то чего? Малой еще. Неужто без тебя не побьют германца?
