Итак, несомненно, этот холодный молодой человек не устоит перед ней. Франсис вошла в свою комнату и обняла Дженнет.
– Зелье действует! – воскликнула она. – Он говорил со мной. Его взгляды сказали мне все, что я хотела знать. Ждать осталось немного.
Так оно и было.
Роберт Карр выбрал случай, когда король отдыхал, а принц почтил своим присутствием отцовский двор.
Он постарался оказаться поближе к Франсис в танце и, когда их руки соприкоснулись, сжал ее руку.
Франсис была готова на все. Ему не пришлось ее уговаривать. Ускользнуть было нетрудно, потому что искушенные придворные имели дар узнавать, когда двое хотели побыть наедине, а желания таких, как Карр, нужно было предвосхищать.
Их оставили наедине на час в одной из приемных.
Это был восторженный час для Франсис и довольно приятный для Карра.
После этого Франсис поняла, что именно с этим мужчиной она хотела бы провести остаток своей жизни. Она попеременно то теряла голову от радости, то впадала в отчаяние от горя.
Почему ее так рано выдали замуж за Эссекса, когда она могла бы выйти за Роберта Карра? Франсис знала, что у него нет любовницы и что их у него было немного. Но перед ней он не устоит – как она полагала, из-за приворотного зелья.
Роберт был самым важным человеком при дворе. И с чего это она решила, что принц самый важный? Принц – просто мальчик, которому истинная страсть неведома. Франсис теперь очнулась и горела желанием – никто, кроме Карра, не сможет удовлетворить его.
Все почести, которых он попросит, достанутся ему. Он может занять любой пост, получить любой титул. В качестве его жены она стала бы самой могущественной придворной дамой.
– О господи! – жаловалась она Дженнет. – Как я хочу выйти замуж за Роберта Карра!
* * *
В Сент-Джеймсе давали бал. Роберта Карра там не было, и поэтому Франсис была скучна и безразлична – она ждала окончания вечера и жалела, что пришла.
Генрих не навязывал ей своего внимания, хотя его отношение к ней не изменилось. Франсис полагала, что он переживает один из своих приступов добродетели. Ну и пусть. У нее не возникало по отношению к нему никакого желания. С этого времени у нее будет только один мужчина, единственный на всю жизнь.
Танцуя, она уронила перчатку, и, увидев это, один из придворных поднял ее.
Будучи неосведомленным о новом положении дел и полагая, что принц хотел бы обладать перчаткой своей дамы и, по широко распространенному обычаю, сочтет честью носить ее, этот человек отнес перчатку принцу и с низким поклоном протянул ее ему.
