— Вот что, тять, довольно. У нас свои головы. Не лезь, не мешай. А драться — не дам. — И глянул на Лыкова, который едва сдерживаясь, чтоб не взорваться, поглядывал то на толпу, то на старика Татурина.— Командуй, Захар Степаныч...
И отряд двинулся по улице, оставив позади опешившего и онемевшего от возмущения старика Татурина.
У сельсовета отряд распался. Ленька шагал домой вместе с Митькой. Заглядывая в его серое от пыли и усталое лицо, Ленька выспрашивал, как они «ходили походом», почему не отыскали бандитов и не побили их. Митька отвечал коротко и неохотно.
— Черт их найдет... Бор не степь: затаились где-то. А может, ушли. В Касмалинский лес.
Ленька не мог скрыть разочарования. Было просто обидно, что отряд сходил впустую, даже никто из винтовки ни разу не пальнул.
— Эх вы!.. Надо было еще поискать да на Касмалу двинуть. А так что? Трик-брик и вернулись. Смеются все...
Митька обозлился:
— Ты хоть помолчи. И без тебя тошно.
— Чего молчать-то? Я бы не вернулся. Я бы...
— Ты бы, ты бы!.. Известное дело — герой! Из чашки ложкой да на печи с тараканами.
Ленька обиделся, нахмурился и замолчал.
У своего двора Митька приостановился, глянул искоса на Леньку.
— Ну ладно, не дуйся. Айда к нам, поешь со мной за компанию, а я новость важную расскажу.
Но Ленька, упрямо сдвинув брови, пошагал дальше. Митька, проводив его взглядом, качнул головой:
— Ну ерш!..
Зашел Ленька к Шумиловым к вечеру, когда обида улеглась. Сделал вид, будто забежал к ним на минутку, по спешному делу.
Только вошел во двор — навстречу Варька, глаза круглые, блестят, лицо раскраснелось.
— Лень, что знаю!..
У Леньки в груди дрогнуло: неужто опять беда?
— Что?
— Ой, Лень!..
— Да что стряслось, говори скорей! — закричал он нетерпеливо.
Варька вдруг засмеялась.
— Да нет... Не бойся... К нам из уезда на той неделе приедут представления казать.
Ленька перевел дыхание.
— Фу ты!.. А я уж подумал... Ну, Варюха!.. Что за представления?
— А всякое там. Живые картины ставить будут, плясать, петь.
У Леньки поднялись брови.
— Да ну? Кто?
— Уездные, сказала же. Комсомольцы.
— Ух ты! А это как — живые?
Варька замялась:
— Ну там разговоры разговаривать станут и...— потом решительно тряхнула косами.— Не знаю, Лень. Это мне Митя сказал. И еще сказал, что завтра вся ячейка пойдет прибирать нардом. Я тоже пойду. А ты?
Если бы Варька не глядела бы на Леньку такими горячими просительными глазами, он, конечно бы, не раздумывая, согласился, а тут вдруг насупился, протянул как можно безразличней:
