— Погоди! Я с: тобой!
Сорвался с места и Быня. Догнал их уже на улице, задолдонил торопливо, забегая то справа, то слева:
— Это — не по-божоцки! Это так нельзя. Это одна потеха для нечистой силы. Бог не простит тебе, Вася.
Култын молча шагал, избегая глянуть на пылающее от негодования лицо Быни, а Ленька разозлился.
— Отстань, а то звездану по уху.
Быня даже обрадовался:
— Во-во, ударь, ударь! Дьявол — он только и ждет этого. Мигом обратает тебя.
Ленька остановился, глянул исподлобья на Быню.
— Уймись, говорю. А то и про дьявола своего забудешь.— Потом добавил: — После митинга втроем сыграем в чижа.
Быня посветлел:
— Вот это по-божецки. Молодец, Лень!
Когда они пришли на сборню, там уже колыхалась толпа, хоть и не густая, но шумная. Даже несколько девок явились: стояли в стороне ото всех, сбившись в тесную кучку, лузгали семечки, с усмешками поглядывая то на парней, то на крыльцо сельсовета, где уже маячил незнакомый чернявый парень в кожанке и плоском коричневом картузе. Он торопливо листал тонкую синюю тетрадку, что-то черкал в ней огрызком карандаша. Позади него стоял секретарь сельсовета Иван Старков. Он дымил длинной самокруткой, беспокойно поглядывая на собиравшихся: дело предстояло важное и серьезное, а он остался единственным представителем власти — Захара Лыкова, как нарочно, вызвали в уездный комитет партии.
Напротив крыльца, охватив его подковой, шумели, хохотали парни. Среди них, возвышаясь на целую голову, маячил, как всегда под хмелем, Елбан. Около него над чем-то возились Никита Урезков и Тимоха Косой. У одного была в руках длинная палка, у другого белая тряпка. Они, должно быть, вытворяли что-то очень забавное, потому что над сборной то и дело взрывался хохот.
У Быни глаза загорелись.
— Айда глянем, что там?
Однако Ленька молча мотнул головой: ему совсем по хотелось лишний раз встречаться С Тимохой Косым.
Быня стал торопливо пробираться сквозь толпу, а Ленька с Култыном пошли поближе к крыльцу, где стоял Митька со своими друзьями. Ленька тогда еще мало знал Митьку и стеснялся его — очень уж неразговорчив.
На этот раз Митька, увидав Леньку, вдруг подмигнул ему дружески:
— А, сосед, и ты пришел? Ну давай к нам до компании.
Леньке здорово польстило такое Митькино внимание, и он с удовольствием встал рядом.
Подошли братовья Татурины — Серега и Колька. Оба смуглые, кареглазые, чубатые, только старший, Серега, — высокий, плечистый, а Колька — тонкий, гибкий л задиристый.
