Они, должно быть, заявились прямо из смолокурни, где с отцом гнали деготь: лица их были усталыми, вымазанными золой и копотью, от одежды резко пахло дымом и дегтем. Серега поздоровался с Митькой за руку.
— Едва вырвались... Папаня заказ большой на деготь добыл и прямо осатанел — никакого роздыху не дает. Ни днем ни ночью. На собрание вот не пущал. С кулаками было пошел...
— Ну?! И как же выбрались?
Серега улыбнулся, взглянув с теплотой на своего младшего братана.
— Да Колька вот... Сказал папане, что-де новый закон вышел: кто, мол, не ходит на собрания или не пущает других — штрафовать будут. А папаня наш ужас как штрафов боится. Отпустил.
Митька рассмеялся, хлопнул Кольку по плечу.
— Ну мастак! Ну выдумщик!
Над площадью вдруг с новой силой грохнул хохот.
— Елбан,— произнес Серега.— Опять выкомуривает что-то.
Все обернулись. Елбан, размахивая бутылкой, выкрикивал:
— Ну кто, а? Без роздыху? Самогоночка — как слеза. Четверть ставлю тому, а?
Однако никто не решался идти на спор.
— Эх вы! — орал Елбан.— Соски вам только и сосать. Вот эдак надо...
И ототкнув бутылку, он опрокинул ее высоко надо ртом. Забулькал самогон, выплескиваясь судорожными толчками из горлышка в разинутую Елбанову пасть.
Парни застыли в удивлении и зависти.
— Вот энто да! Вот энто лакает!
Осушив бутылку, сунув ее обратно в карман, Елбан промокнул губы рукавом.
— Крепка! Все нутро будто скребком ободрала.— И тут же без какой-либо паузы вдруг рявкнул, повернувшись к сельсовету:
— Эй, ты, слюнявый, долго ль будем топтаться тута?
Приезжий вздрогнул и выронил тетрадку. Над толпой опять взнялся хохот, посыпались шутки:
— Ишь, пуганый!
— Штанишки ба проверить!
Парень торопливо поднял тетрадку и шагнул к перильцу, стаскивая с головы картуз.
— Так что вот...— крикнул он хрипловато.— Собрание-митинг молодежи села Елунино считаю открытым...
— Ура! — гаркнул Елбан, и площадь снова зашумела, загоготала.
Приезжий окинул хмурым взглядом толпу, умолк, комкая картуз. Молчал долго, до тех пор, пока Иван Старков не выкрикнул, выйдя из-за спины парня:
— А ну кончай хайлы драть! Не для того собрали вас тут!
Кто-то огрызнулся:
— А ты, Иван, не суйся. Ишь, начальник нашелся. Встал на крылечко и стой!
Но шум, однако, несколько улегся, и приезжий ожил.
— Так что вот... Прибыл я к вам по поручению нашего укома комсомола.
— Чевой-то?
— Укома, говорю, комсомола.
— А кто он такой? С бородой али нет еще?
— Может, нашим девкам ухажер?
— Га-га-га-га!
— Давай, парняга, ишо говори!.. Веселый, черт!
