Бенджамин. Я так рад, что вы здесь! Когда я пробирался по полям чудесный день, рыжеватые пастбища, последний снег в тени, лошади, бурая пашня, глотающая солнце, голубой день, день, как из яркого стекла, радостный день, видит бог, - а мне все казалось - я бреду по Марсу; ничто меня не радует.
Мария. А разве вы не видели наших крестьян - в это время они как раз удобряют поля навозом.
Бенджамин. Это вы о старике, который ничего не слышит?
Мария. А молодые парни сейчас не на пашне.
Бенджамин. Я окликнул его, но, по-моему, он не слышит. Я кричал изо всех сил. По-моему, он и не видит: я показывал ему кольцо... Это кольцо нашего капитана. (Садится к Марии.) Я так рад, что вы меня слушаете! Меня зовут Бенджамин.
Мария. А меня Мария.
Бенджамин. Посмотрите, что я нашел.
Мария. Что это?
Бенджамин. По-моему, окаменелость.
Мария. Окаменелость?
Бенджамин. Мы учили это в школе. Это был маленький зверек; он жил, когда еще не было людей - Адама и Евы...
Мария. И это все точно известно?
Бенджамин. О да, известно очень многое.
Мария. Откуда?
Бенджамин. То, что вы держите сейчас в руках, - это дно моря, которое когда-то покрывало наши страны, - древнего-древнего моря. Там жил этот маленький зверек, плавал в нем и умер и опустился на дно, которое за тысячелетия окаменело. Пришли ледники, потом опять растаяли, по крайней мере ненадолго: надо всем этим разросся девственный лес, появились обезьяны, люди - греки и китайцы - по крайней мере, ненадолго... Видите, какая это красивая штука? Осталась только форма.
Мария. По-моему, это была улитка.
Бенджамин. Может быть.
Мария. Ты даже не видел улитки, маленький мой!
Бенджамин. У вас есть сын?
Мария. Да. Он умер.
Бенджамин. Это мы его убили?
Мария. Ты?
Бенджамин. Может быть, это мы его убили.
Мария. Они сказали: просто взрывной волной... Я хотела убежать в лес, выбежала на улицу. Он был у меня на руках, но улица вся горела. И вдруг у меня вырвало его из рук... Это все, что я еще успела увидеть.
Бенджамин. Может быть, это мы его убили.
Мария. Почему вы так смотрите на меня?
Бенджамин. Мы могли бы любить друг друга... Я еще не любил ни одной девушки.
Мария. Никогда?
Бенджамин. О, видел я их много и ужасно радовался, когда некоторые из них садились в тот же трамвай или останавливались перед той же витриной может быть, из-за меня. Нет, видел я их много! И я часто ходил гулять, вот как сейчас: я очень любил весну, - но всегда один. Так много видишь, когда бродишь один, так много слышишь...
