— Присылайте ко мне товарища. Я поставлю вопросы и дам указания сам, — возразил Барков.
— Мы решили все поручить солдату охраны. Ты только дай список вопросов, — сказал Муравьев.
— Немцу?! — Барков отшатнулся от Муравьева.— Да вы с ума сошли! Немцу?! Да что ты, Михайло Семеныч! На основании этих данных мы будем строить первые наши шаги. Ты хочешь, чтобы нас сразу же расстреляли, без пользы и смысла?!
— Но есть же ведь честные немцы! — воскликнул Муравьев, теряя терпение.
— Честные немцы — в концлагерях или в тюрьме! — отчеканил Барков.
— Ты с ума сошел! Ведь ты коммунист. Как не стыдно!
— Я офицер и на сегодня начальник оперативной группы штаба восстания. Я не могу рисковать... Черт знает что мне принесет этот тип! — не унимался Барков.
— «Этот тип» уже много раз нам доказал свою преданность. Человек, который нам доставал рыбий жир, витамины и сульфидин, человек, который доставил в лагерь наш первый приемник, который не раз привозил листовки, включая вчерашнюю, что ты читал, — убеждал Муравьев.
— Ну, не знаю... не знаю, — неопределенно, словно чуть-чуть смягчаясь, сказал Барков. — Я ведь не против национальности говорю. Но я отвечаю за жизни. За рыбий жир, за лекарства и за приемник — я ведь за все платил шинелями, сапогами, брюками...
— Чудак! Ведь у него же не свой рыбий жир, не свой сульфидин, он же сам покупал! — возразил Муравьев.
И Муравьев вместе с Баграмовым просидели целую ночь со словарем, неуклюже конструируя сложные сооружения из немецких слов.
По приходе немцев на работу Баграмов оказался в каптерке Сашенина.
— Morgen, — бросил, войдя, Оскар.
— Морген, геноссе!1 — подчеркнуто сказал Баграмов и, думая озадачить его, добавил: — Рот фронт!
----------------------------
1 Геноссе — товарищ. Есть в немецком языке еще слово «камерад» — тоже товарищ. Слово «геноссе» подчеркивает единомыслие, партийное товарищество.
— Rot Front! — отозвался Вайс и поднял сжатый кулак.
— Будешь работать с нами? — по-немецки спросил Баграмов.
— Да, да! — ответил солдат.
— Против фашизма? — спросил Баграмов.
— Да. Я все понимаю. Все!
— Ты коммунист?
— Я был коммунистом. Но теперь... Только сердцем. Не в партии. Я, однако, рабочий! — твердо сказал Вайс.
— И этого хватит! — заключил по-русски Баграмов, протянув ему руку.
Вайс крепко пожал ее, этот жест не требовал перевода.
Сашенин смотрел на Баграмова с таким выражением торжества, словно это он сам изобрел немецкого солдата Оскара Вайса.
— Иди-ка, Гриша, покарауль снаружи, — сказал Баграмов.
