Ей двадцать три. Совсем юная. Красивая, но несчастливая.
А что я знаю о счастье? Том счастье, что меня ждет в новом мире? Какое оно для них? Тоже, что и для меня или другое? Другое. Повторений в чистом виде быть не может.
Все очень просто — выверено, отлажено. И никаких сюрпризов. Все новое уже запланировано, оно родится не раньше, чем умрет старое.
Мне стало скучно. Единственно знакомое чувство. Когда же я узнаю другие?
И это состояние тела, совершенно идентично нормальному состоянию души.
Может быть — открытия впереди?
А-а! Вот это мне уже не нравится. Больно! Боль? Значит она такая?
Токи материнской ненависти, ярости и страха, сгустки злобных флюидов, пронизывающие мое тело, отравляющие кровь. Что она делает? Неужели она не понимает, что мне больно?! А если дать ей знать? Вот так — толчок в купол, еще один, и пальцами по тонкой связующей. Нет, не по той толстой, свитой из множества смертной плоти, по другой, светящейся пуповине энергетической связи. Она уже есть, потому что есть я. И пусть мать поймет, что может потерять меня. Пусть почувствует, что чувствую я. Мне не нужен страх, мне не нравиться боль.
Бунт?
Да, бунт! Наравне. Как ровня. Ведь я уже есть!
Она все время волнуется. Масса совершенно необоснованных страхов витают вокруг и беспокоят меня, будят. А мне хочется спать. Я дергаю ее за пуповину, чтоб она перестала меня тревожить, но она неимоверно глупа и в ответ беспокоится еще больше. Мое пространство заполняет вещество с горьким неприятным вкусом и запахом. Но перед этим лоно чувствует боль, ее лоно мою боль, что дарит мне она. Мы едины уже и в этом, еще едины — неужели неясно?
А может быть, ей нравятся неприятности? Если — нет, то тогда зачем она доставляет себе боль? И мне.
И стоило приходить, чтобы это узнать?…
Меня опять разбудили, но на этот раз — не зря. Я вижу веселые шарики света — это радость. Она пронизывает меня, рисует по куполу яркими красками. Да, ради этого можно было прийти. Это мне нравится. И рука матери. Я тянусь к ней, чтоб сказать «спасибо». Вот и я. Да вот же! Повеселимся? У тебя голос, как ручей, как журчащий смеющийся ручей. Ты мне нравишься. Пожалуй, я не прочь назвать тебя — мама.
Ма-ама-а…
Я — девочка. Ты знаешь, что я девочка?
Миша? А это девочкино имя?
Аглая?
Какая жуть! Не хочу быть Аглая. Это не мое имя, оно меня раздражает!
Таня? Нет. Это тоже не мое.
Севостьян? Алексей?… Кристина?!!….
А что, больше имен нет? Алексей…Алексей…Я подумаю. Кстати, что ты сегодня ела? Мало, я хочу еще. Именно с этим вкусом.
