— Мертвая она, понимаешь, мертвая!! А ты и я — живые! Значит, жить должны. Все, — сник.
Мужчина злость потерял, закурил на корточки у стены присев.
— Дурак ты Саня, — бросил тихо, спокойно.
— Так и будешь бобылем жить?
— Мое дело.
Сашка потоптался, плечом к стене прислонился, посмотрел на друга потерянно:
— Давай женимся? Все равно на ком. Сразу, ты и я.
Николай невесело усмехнулся:
— Вот я и говорю, дурак.
Окурок откинул и в квартиру пошел. Дверь открыл и бросил:
— Убери Зою из моего дома, а то обижусь. И еще — повторится такой экспромт, ударю, — и дверь прикрыл за собой.
Дрозд злобную рожицу состроил и сплюнул в сердцах.
Что, правда, на него нашло? Что его коловертит?! За каким лядом змею эту притащил? На что надеялся? Клин клином выбить, из себя, прежде всего. Только нет равноценного клина.
Прав Николай — дурак он, если до сих пор этого не понял.
И в стену кулаком грохнул: почему тупо все так? Что за жизнь гребанная?!
Вот и встретили Новый год…
Впервые дома и впервые так паршиво.
Кому скажи — на фронте под пулями в землянке за кружкой первача из закуски рукав или сухарь в лучшем случае, а на душе так отвратно не было. Наоборот, праздник чувствовался, подъем какой-то в душе был.
А сейчас?
Потерялся он, что ли? Только когда? В день Победы или в тот день, когда Николая увидел, когда про Ленку узнал?
Ведь ждал, как же он ждал встречи с ней!
Не сдержала обещания, не выжила, и хоть закричись, не исправить…
Глава 54
Лена лежала и смотрела на женщину, что сидела у ее ног в совершенно незнакомой комнате.
— Вы кто? — протянула.
— Ну, приехали. Домна я, — хлопнула растеряно ресницами.
— Ну, чего? — влетела в комнату рыжая девушка с косицами в разные стороны и с кружкой в руке.
— А ниче, «скорую» вызывать надо, говорила же.
— Очнулась же, чего? — перепугалась Вера, кружку Лене сунула. Та вовсе растерялась и лихорадочно принялась соображать, кто эти женщины. В памяти что-то плавало, но уцепить не смогла.
— Кто я, спрашивает!
— Ты чегооо, — присела перед Леной на корточки Вера, во все глаза разглядывая. Девушка кипятка хлебнула, чтобы только с взглядом жалостливым не встречаться. Минута, другая и прояснилось, вспомнила женщин, как за столом сидели. Только ночь была, а сейчас нетемно, не светло.
— А что было?
— Вот те, здрассте! В коридоре упала. Сережка увидел, позвал нас. Я думала, умерла ты, — протянула Домна.
— Перепугались все, — закивала Вера.
Лена сказать, что не знала:
— Не помню, — вздохнула.
— Но сейчас-то как?
