Послесловие | страница 56
— Думаю всего поровну, — папку захлопнул, пересчитав докладные — четырнадцать. Вот и такое бывает. Пока на фронте были, знали, за что воюют, все понимали. А домой пришли — сразу и блага подавай, да еще за все четыре года оптом. А где их взять, если вся страна в руинах? От мала до велика — каждый разрухой и нищетой согнут. Учителям вон ходить не в чем, письма пишут. Партком по карточкам отоварится не может — денег нет. Дети по всей стране на трехстах граммах хлеба в день живут.
Терпят, все понимают. А этим четырнадцати видно показалось, что особые они? Только вот чем? Дети у них другие или кровь голубая?
Проходили уже «особенность» — фашистов со своей теорией превосходства! И двадцать семь миллионов к черту! Города и деревни — пепел! Страна в доисторический век!…
Само благополучие не нарастает. И ладно бы это тыловым непонятно было, так и то ведь хлебнули и хлебают. А уж фронтовикам претензии выдвигать — из ряда вон.
Злой, Санин был. Вздернуло его прочитанное до противности.
— Вот что, Пал Палыч, чтобы этих антисоветских разговоров у меня в районе не было. И плевать мне, каким путем ты этого добьешься. Хоть выселяй на хрен!… И явка на избирательные участки, чтобы стопроцентной была. Ясно? А сильно умным передай, для души: еще пару таких докладных и толкну я эту папочку на стол смежникам. Мало никому не покажется. Честь мундира пятнать не дам! «Фронтовики»! По тылам, наверное, воевали-то? С тушенкой в обнимку и кралей в постели?! Всем сейчас трудно, кто спорит. Но войну мы выиграли и фашистов выкинули! Это главное! — по столу грохнул кулаком. — Кто в иллюзиях плавает, что с Победой сразу кисельные реки и молочные берега появятся, пусть свои мысли при себе держит или застрелится к черту! А еще лучше, меньше рассуждает, больше делает. Год, два, поднимется страна, все будет, но не пяти минут это дело!
— Так я что, не понимаю, что ли, Николай Иванович…
— А мне не нужно, чтобы ты понимал, — качнулся к нему. — Мне нужно чтобы это люди поняли! — ткнул в папку. — А не понимают — вы плохо объясняете! Все, свободны майор!
Степцов неуклюже вылез из-за стола и потрусил из кабинета.
Николай на часы взглянул: опять одиннадцать двадцать.
Позвонил Вале, чтобы не волновалась и спать на диванчике лег.
И так каждый день стало. Паспортизацию поголовную еще навешали общим постановлением. А населения по данным переписи в Москве к четырем миллионам. А паспортных столов, как и паспортистов пшик. Очереди — километровые. И решение всех этих проблем — на плечах начальников районных отделов — решайте, как хотите. Решишь тут если штат неполный. Вот и приходилось наравне с текущими делами, как какому-то снабженцу, штатные единицы выбивать.