Что он говорит? А тон? Губы белые, в нитку и шепчут, словно болит у него что.
У Лены сил не было это выносить. Санин привлекал ее как мед пчелу и издалека, а здесь, так близко, когда настолько мягок и нежен, словно и не про него слухи ходят, что грубиян, вовсе тяжело ей с собой справиться стало. Она уши зажала и закричала:
— Оставьте меня в покое!! Николай Иванович, я ничего не сделала! Я пила чай, это что, преступление?! Смена-то закончилась!
"Николай Иванович" — четко отделила, и смотрит, как на чужого, как чужая. Это было странно, это было больно. Леночка действительно отказалась от него?
— Давайте успокоимся, — предложил, стул отодвинул. — Леночка, сядь и мы просто поговорим. Пожалуйста. Саша, попроси у Лидии Степановны чай и…перекусить что-нибудь. И скажи, чтобы ко мне никого не пускала. Занят.
Дрозд удивленно глянул на него, но промолчал, сделал, как просил.
Лена лучше бы ушла. От устроенной сцены чувствовала она себя отвратительно, что физически, что морально — в обморок только не хватало упасть. Но с полковником не поспоришь, пришлось сесть. А он рядом, руку протяни, и взгляд такой, что у девушки сердце не на месте от волнения.
— Николай Иванович, простите, но я действительно не понимаю ни суть претензии, ни происходящего. Я вообще, первый раз вижу капитана и не знаю не фамилии его, ни имени.
Вернувшийся Александр возмущенно на друга уставился: слышал?!
Николай затылок огладил, еле сдерживаясь, чтобы окончательно в эмоции не сползти. Сумбур в голове.
Как бы в руки-то себя взять, сообразить хоть что-то?
— Леночка, ты хочешь сказать, что не знаешь Сашу?
— Какого Сашу?
— Меня! — бухнулся за стол напротив Дроздов, уставился на девушку, словно решил тавро на ее лице взглядом выжечь.
— Теперь знаю. Не скажу, что приятно познакомится. Вы Саша, я — Лена, дальше что, товарищ капитан?
— Ничего?! — взвело Дрозда.
— Тихо! — выставил другу ладонь Санин, к Лене качнулся с трудом сдерживаясь, чтобы не обнять ее, не стиснуть в объятьях, уверяясь — она! Жива! — Леночка, а меня ты знаешь?
Ему тяжело было говорить — горло перехватывало, ком в горле стоял и стоял.
Оглушила его встреча, раздавило, что Лена знать их не хочет. Не мог ее осуждать, но и спокойно принять не мог.
— Конечно, какой сотрудник не знает свое начальство?
Николай невольно кулак сжал — «начальство». Выходит, Лена работает под его началом, и, наверное, не только сегодня, и видела его, и знает, но все равно никак не проявилась. Скрывалась? Специально? Зачем?! Почему?! Что же он сделал такого, чтобы подобное пренебрежение заслужить? Не нужен как мужчина? Как муж? Хорошо, но зачем сразу вычеркивать? За что?
