— Не печалься, брат, — сочувствуя, положил ему ладонь на плечо Соулорн.
— Я всего лишь пытаюсь понять.
— Но не сетуешь?
— Не мне спорить с провиденьем, даже наши знания малы по сравнению со знаниями Аморисорна, а его по сравнению с…
— С Ювистель?
— Геустисом.
Соулорн присел рядом с братом, озабоченный его замечанием:
— Что с тобой? Кровь человека омрачает твой рассудок? Принести тебе амброзии? Она изгонит твою печаль, удалит влияние человеческих мыслей. Матушка приготовила для тебя и… — юноша с сомнением посмотрел на женщину. Чужачка вряд ли станет своей и, все-таки, как ни тяжело признавать — она жена старшего брата. Она своя теперь, и обязанность каждого в семье помочь ей адаптироваться, поддержать. — Жена.
`Не привычно слышать это слово', - посмотрел на Соулорна Авилорн.
`К сожалению, этот факт уже не изменишь'.
`Да', - нахмурился Авилорн, глядя на спящую девушку. Его взгляд помимо воли хозяина стремился к ней, и как не хотелось парню скрыть правду — он не мог. Та тончайшая нить провиденья, что связала два совершенно разных существа в роковую ночь, вопреки желанию обоих крепла. Теперь, что бы ни случилось, Авилорн будет привязан к девушке, и хуже нет предполагать, что насильная связь перейдет в любовь, и та, расширит свои берега, но останется односторонней. Душа девушки выжжена, что поле на приграничье гаронов, она пуста и безрадостна. Рассудок холоден и прагматичен, в сердце живет лишь одна привязанность — слепая и тяготящая его любовь к сестре. Все остальное убито, раздавлено, погребено.
`Ей очень плохо', - тихо заметил Авилорн, нежно касаясь руки девушки.
`Выглядит она прекрасно. Пока спит, организм восстановится и от ран не останется и следа. Ее кровь сразу приняла твою'.
`Ты не понимаешь, у нее болит душа'.
Соулорн посмотрел сначала на девушку, потом на брата и вздохнул:
`Ты сдался.
`А с любовью нельзя бороться. Глупо. Победитель обязательно окажется в поражении. Но я не люблю ее, я ее понимаю… .
Яна с закрытыми глазами лежала, чутко прислушиваясь к звукам. Шелест, хрустальный звон, журчание — все далеко, приглушенно, а рядом тихо. Значит ли это, что нечисть оставила ее в покое?
Она жива?
Девушка прислушалась к себе: слабое жжение и зуд по всему телу, но боли нет. Общее состояние на удивление бодрое, и мысли активно атакуют мозг.
Сурикова решилась и приоткрыла один глаз, стараясь сквозь ресницы разглядеть, что и кто рядом, где она вообще? Увидела три арочных проема с позолоченной, узорчатой окантовкой косяков, начищенный до зеркального состояния паркет, и распахнула оба глаза, чтоб лучше разглядеть окружающее великолепие. Над ней полог, свитый из серебристой газовой ткани, увитый диковинными цветами, по бокам — хрустальные столбики затейливой резьбы. Вокруг простор помещения, в котором спокойно можно устроить бал. Стены мерцают, стулья с высокими спинками не иначе как из стекла и настолько тонкой ювелирной работы, что вряд ли на них кто-то вздумает сесть. Из стены, слева, бьется фонтанчик воды, с потолка гирляндами свешиваются гроздья винограда, лианы плюща и цветов. Воздух чист и свеж, а за арками видна балконная площадка с низким ограждением из дымчатого хрусталя и яркая голубизна неба, по которой плывут пару островков белесых облаков. Светло.
