Грейс и Энни подошли к кровати, чтобы посмотреть на испугавшего Шарон пса. Издалека он был очень похож на мягкую игрушку; им пришлось наклониться поближе, чтобы получить представление о том ужасе, из-за которого Шарон впервые за день отделилась от остальных и, как ужаленная, бросилась отмывать руку.
Энни зажмурилась, когда Грейс запустила в шерсть собаки обе руки и начала ощупывать ее. Закончив осмотр, она выпрямилась.
– На ней нет никаких отметин, – тихо сказала она.
Энни сморщила нос. В отличие от Грейс она не была на «ты» со смертью. По правде говоря, за всю свою жизнь Энни видела всего одного мертвеца – и то причиной его отхода в мир иной была она сама и в силу известных обстоятельств не испытывала особых чувств по этому поводу. Но то, что произошло с собакой, было отвратительно.
– Похоже, его вырвало. Яд?
Грейс пожала плечами:
– Может, и яд. Или любая естественная причина, если на то пошло. Смерть редко привлекательна. – Она поглядела на руки. Поскорее бы Шарон освободила ванную, чтобы она могла смыть с них эту дрянь.
Родраннер маршировал от стены к стене в их немаленьком офисе, и подметки его обуви визжали, скользя по полированному дереву пола при каждом его пируэте или обороте кругом. Харлей сгорбился перед экраном компьютера, стараясь не обращать на Родраннера внимания, – он пытался отследить владельца банковского счета, оплатившего унижение Джино Ролсета посредством ярмарочного аттракциона, – прямо скажем, не самая сложная задача, если только перед глазами не мельтешит затянутая в лайкру глиста.
– Черт возьми, Родраннер, – наконец не выдержал он, – ты пол царапаешь!
– Ничего я не царапаю. У меня на ногах теннисные туфли.
– Ну ладно, не царапаешь, зато меня здорово раздражаешь. Я скоро с ума сойду. Я не могу работать, когда ты тут топаешь и шлепаешь по моему первоклассному дубу. И Чарли тоже не нравится. Погляди на него. Он хмурится. – Харлей кивнул в сторону пса Грейс, который, подобрав лапы, меланхолически сидел на табурете возле маленького высокого столика в углу.
– Он хмурится из-за того, что ты перекормил его мороженым и теперь у него болит голова.
Услышав слово «мороженое», Чарли вскинул голову, покрытую жесткой, как проволока, шерстью, и завилял обрубком хвоста.
– Что-то не похоже, что у этого пса болит голова – от мороженого там или так, мигрень. Ты уже скормил ему его тушеную курицу?
Родраннер остановился, будто налетел на невидимую стену:
– Тушеную курицу?
