— Иван Данилович, не огорчайтесь. Просто всё поменялось. Раньше коммунисты пытались строить коммунизм, а сейчас, наверное, пришла пора дать возможность капиталистам попробовать построить у нас капитализм. Не можем же мы продолжать жить ни там ни сям.
— Да разве я против, пускай себе строят, только исконное, материковое, на чём государство стоит, не разоряют. В государственности политика − это мишура, так, сменные одёжки. Главное − национально-историческая самобытность, основа основ державности. Она кровью миллионов и тысячелетиями скреплена, а где кровь и время сливаются воедино, там сокрыта величайшая тайна, и не надо пытаться её разгадывать, а уж тем более разорять и приспосабливать под себя. Не получится.
«Вот это дедок!», — поразился Малюта, а вслух произнёс:
— У нас с вами какой-то удивительно философский обед получается…
— Не надо удивляться, поверьте мне, старику, если в ближайшие время не произойдут изменения, плита фундамента может расколоться по линии Волги, уж больно тяжёл груз непонимания действий столицы, накопившийся в Азиатско-Сибирской части. А это может оказаться пострашнее Второй мировой войны. Ну да ладно, давайте оставим эти высшие материи, они аппетита не прибавляют. Кстати, эта столовая − самое безопасное для доверительных разговоров место на всей Старой площади…
— А почему так?
— Просто всем где-то поговорить надо, поэтому ещё при её строительстве было принято решение не оборудовать обеденные залы соответствующими приборами. Временно, конечно, могут что-нибудь под стол подсунуть, а так нет. В общем, своеобразная нейтральная зона.
— Иван Данилович, давайте вернёмся к началу разговора, хотя ваши последние слова для меня прозвучали как откровение, и мы обязательно как-нибудь продолжим эту тему. Всё это уже давно само собой бормочется внутри меня, а вы как раз всё точно сформулировали. Ведь и я к вам проникся особым расположением. Что лукавить, мне нужен опытный человек, знающий все закоулки и лабиринты Площади, а посоветоваться не с кем. Для меня всё как-то быстро произошло. Бабах! И ты в новом, да к тому же пока совсем чужом для тебя мире. Хотя, конечно, я не мальчик и тоже в кое-какие игры играть умею, но этого мало. Если вы не сочтёте за наглость, я бы хотел изредка прибегать к вам или вашим друзьям за советом…
— Помилосердствуйте, какие могут быть разговоры! Всегда будем рады. Давайте как-нибудь в субботу вечерком соберёмся у меня на даче. Это в Жаворонках… Посумерничаем, — и, поймав на лице Малюты лёгкую тень замешательства, старый чекист, угадывая его мысли, добавил: — А вы Ингочку тоже берите, она хорошая, чистенькая девочка. Разговоры ей наши слушать, конечно, ни к чему, а вот старухе моей помочь, да ваш выходной скрасить − это в самый раз. Да и прикрытие для дураков хорошее.
