Обстоятельства смерти господина N - Леонид Михайлович Млечин

Яркое, слепящее тропическое солнце тускло отражалось в непроницаемых стеклах его темных очков. Идеально отутюженный снежно-белый костюм, бесстрастное выражение чуть усталого лица, уверенная походка человека, который с детства привык ощущать на себе взгляды тысяч людей. Только стоявшие рядом видели капли пота, безостановочно катящиеся по его лбу. Король шествовал по красному ковру между рядами своих подданных. Лишенные возможности простираться ниц, они становились на колени. Крестьяне с красными от бетеля губами, женщины, одетые в самодельные платья из знаменитого тайского шелка, складывали руки в национальном приветствии — ладонь к ладони на уровне глаз. За королем следовали министры в безукоризненных светло-серых европейских костюмах, почетная стража в белой накрахмаленной форме с золотыми галунами и начищенными до блеска медными пуговицами, бритоголовые буддийские монахи в шафрановых тогах, перекинутых через одно плечо. Процессия медленно шла по двору, охраняемому бессменными каменными демонами и огнедышащими драконами, к храму Изумрудного Будды. Наступило время сменить одежды древнего Будды — обязанность, которую три раза в год неизменно исполнял сам король.

Нэд Олдмонт наблюдал за церемонией, затерявшись в толпе туристов. Когда хвост процессии исчез в храме Изумрудного Будды, Олдмонт выбрался из толпы и медленно побрел по улице. Он уже побывал в самом храме и полюбовался возвышающейся на семиярусном позолоченном алтаре статуей. Изумрудный Будда принадлежал к достопримечательностям города, которые не миновал ни один иностранец. Олдмонт следовал обычным туристским маршрутом: там, где все привыкли видеть американских и европейских туристов, он чувствовал себя спокойнее.

Олдмонт шел, не обращая внимания на призывные оклики таксистов и моторикш, которых называли просто “тук-тук”. Он поселился недалеко от храма и решил вернуться пешком, несмотря на жару. Здесь только три сезона, припомнил Олдмонт фразу из путеводителя: жаркий, очень жаркий, жаркий и влажный. Легкую хлопчатобумажную рубашку уже можно было выжимать. Одежду приходилось менять по нескольку раз в день. Надолго покидать снабженные кондиционерами помещения было опасно. Олдмонт плотно закрыл за собой дверь расположенного на холме дома, где он жил уже четвертую неделю, и облегченно вдохнул прохладный воздух: кондиционер работал на полную мощность, и в комнате можно было даже простудиться. Олдмонт переменил рубашку, подошел к окну, чтобы закрыть жалюзи, и несколько секунд рассматривал город. Ему были хорошо видны крыши многочисленных храмов, покрытых глазурованной черепицей, красивой, как чешуя тропической рыбы, пойманной на восходе или закате солнца. Золотые крыши взмывавших в небо пагод щедро разбрызгивали отраженные солнечные лучи.