Надо как-нибудь угомонить эту взбешенную ревностью бабенку!
— Ваши документы! — строго обратился лейтенант к Зине.
Зина извлекла из нагрудного кармана гимнастерки командировочное предписание. Лейтенант долго его разглядывал. Затем, пристально посмотрев на Зину, снова посмотрел удостоверение и размеренными движениями, словно он совершал священный обряд, сложил удостоверение вчетверо.
— Вы должны были вчера уехать! — сказал он. — Удостоверение просрочено! Пойдемте.
В голосе его, как показалось Зине, прозвучала оскорбительно-насмешливая нота.
— И вы, товарищ младший лейтенант, тоже! — добавил лейтенант Шикову.
Беспредельный страх, сменившийся бурной радостью спасения, и снова страх, но уже с уверенностью, что опять вывезет кривая, — в этой молниеносной смене чувств открылось Шикову какое-то неведомое наслаждение. Смутно ощущал он, что ради других людей он не в состоянии проявлять такую цепкость и такую находчивость, что так удавались ему, когда дело шло о его, Шикова, жизни.
Он ощутил, что страх больше не существует для него как главное препятствие к той жизни, которая не требовала от него никаких нравственных усилий.
Смешными показались Шикову его раскаяние и восхищение внутренней красотой девушки-связистки.
С непринужденным видом обратился он к сопровождавшему их офицеру: не считает ли тот наилучшим доставить их в штаб округа, где служил Шиков?
Лейтенант молча кивнул головой в знак того, что предложение Шикова находит вполне резонным.
Едва Шиков очутился в штабе, он весело поздоровался с дежурным и, перед тем как объясниться со своим начальником, направился в буфет.
В дверях он остановился.
Оттуда доносились два женских голоса. Один принадлежал Кате.
Видимо, сестра уже пришла на службу и все рассказала буфетчице. Та успокаивала:
— Будет тебе вздыхать-то!.. Ну, может, и был грех. Любовь!
Сами лезут, а потом… Терпеть не могу этих скандальных…
Шиков с независимым видом вошел в буфет. Во взгляде сестры, в дрожании ее рук он уловил осуждение. Что касается буфетчицы, то она, как показалось Шикову, смотрела на него с сочувствием.
Она молча налила ему стакан вина. Шиков выпил. Тот вариант, который он решил разыграть, уже разыгрался без него. Ему только оставалось делать вид обиженного молодого человека, которому привязчивые женщины не дают покоя.
— Ну как это тебе нравится? — обратился он к Кате. — Ехала со мной в повозке. Я из-за нее даже замечание получил. Потом были в одной хате и… Надо же в эту самую минуту танкам подойти. Я, по ее мнению, должен был дожидаться, чтобы нас немцы на печке накрыли! Выбежал, а она…
