- И где же вы будете на следующей неделе? - спросил он.
- Африка большая, где-нибудь спрячусь, - ответил я.
Он рассмеялся.
Мы вернулись к паддоку посмотреть на очередных героев дня. Под номером восьмым выступала кобыла Нериссы Лебона.
- Она выглядит вполне прилично, - заметил ван Хурен.
- Да, и заезд она начнет вполне прилично, - согласился я. - Пройдет три четверти дистанции, а потом вдруг в несколько прыжков выдохнется и отстанет. И к финишу придет вся в мыле, совершенно измученной.
- Вы так говорите, как будто наперед знаете! - удивился он.
- Нет, только догадываюсь. Я видел, как то же самое было с Чинком в среду в Ньюмаркете.
- Вы что, думаете, с ними всеми происходит одно и то же?
- Каталог это подтверждает.
- И что же вы собираетесь сказать Нериссе? Я пожал плечами:
- Не знаю… Наверно, посоветую сменить тренера.
Когда подошло время заезда, мы вернулись на трибуны.
С Лебоной все вышло, как я и предполагал. Ван Хурен не спешил избавиться от меня ради более занимательного общества. Меня его присутствие тоже вполне устраивало. Проходя мимо кучки столиков и стульев под зонтиками, мы решили присесть и заказать чего-нибудь освежающего.
Сегодня солнце припекало по-настоящему, в первый раз с тех пор, как я приехал. Оборки ярких зонтиков свисали совершенно неподвижно в безветренном воздухе, дамы снимали пальто и плащи.
Однако, когда я заметил, что погода сегодня славная, ван Хурен вздохнул.
- Я больше люблю зиму, - сказал он. - Прохладно, сухо и солнечно. А лето у нас сырое и чересчур жаркое, даже наверху, в хайвельде.
- Мне казалось, что в Африке всегда жарко.
- Да, конечно. Если спуститься вниз, к морю, то там и сейчас стоит страшная жара.
На столик упали тени двух людей, и мы подняли глаза.
Это были мои знакомые. Конрад. И Ивен Пентлоу.
Я представил всех друг другу. Конрад с Ивеном придвинули себе стулья и подсели к нашему столику. Конрад был, как обычно, в самом радужном настроении и называл всех «дорогушами» направо и налево. Ивен тоже выглядел как обычно: взлохмаченный и с горящими глазами.
Пентлоу с ходу принялся давить на меня:
- Ну, теперь-то уж вы не откажетесь приехать на премьеру моего «Человека в машине»!
- Так уж и вашего? - мягко заметил я. - По-моему, его делали не только вы.
- Мое имя в титрах пойдет первым! - напористо заявил он.
- Прежде моего?
На афишах фильмов Ивена обычно вначале стояло его имя, напечатанное крупными буквами, потом название фильма, а уж потом, в нижней трети листа, мелким шрифтом перечислялись имена актеров. На мой взгляд, это было немного некорректно.
