Все рассмеялись.
Но тогда это было совсем не смешно. Кроме того, что Питер перестал со мной разговаривать, он начал снова мочиться в постель - это в пять-то лет! - и постоянно плакал. Детский психиатр нам сказал, что это все оттого, что мальчик чувствует себя неуверенно: ему кажется, что весь его мир готов развалиться, потому что папа целуется с чужими тетями и ссорится с мамой. Это было вскоре после того случая с Либби, и мы беспокоились, не может ли и это быть причиной. Хотя мы никогда не говорили ему, что Либби заболела из-за того, что он ее уронил. И не собирались. Нельзя взваливать на ребенка такой груз. Это бессмысленное, ненужное ощущение собственной вины может навсегда искалечить его душу.
- Ну и что вы предприняли? - сочувственно спросила девушка.
- Сводил его на несколько старых добрых фильмов ужасов.
- Ага, - подтвердил Конрад.
Примчался трусцой Клиффорд Венкинс, который снова куда-то убегал. В морщинах у него на лбу по-прежнему блестели бисеринки пота. Я мельком подумал, что же с ним будет летом.
Он торжествующе сунул мне в руки микрофон-прищепку.
Провод от микрофона тянулся в угол, где стояла записывающая аппаратура.
- Ну вот… э-э… мы готовы… в смысле, все сделано. - Он в беспричинном замешательстве перевел взгляд на девушку. - Начинайте, дорогая Катя. Я думаю… э-э… все готово.
Я посмотрел на Конрада и сказал:
- Знаешь, вчера на скачках я выучил одно слово на африкаанс. Можешь сделать это, пока я буду записывать интервью?
- Что именно? - с подозрением спросил Конрад.
- Voetsek, - небрежно сказал я.
Все вежливо сделали вид, что не расслышали. «Voetsek» значит примерно «Иди на…» - ну, короче, вы поняли.
Когда Конраду объяснили, он снова забулькал, давясь смехом.
- Видел бы это Ивен!… - прохрипел он.
- Давай забудем об Ивене, - предложил я.
Конрад взял Родерика под руку и увел в сторонку, все еще хихикая.
Небольшие глаза Кати за огромными темными очками смеялись.
- Подумать только, а ведь те, кто был в аэропорту, говорили, что вы холодный, как медуза!
Я вежливо улыбнулся:
- Возможно, я тогда устал… - Посмотрел на блокнот, который она сжимала в руке. - Интересно, о чем вы собираетесь спрашивать?
- О, да о том же, что и все прочие! - ответила она. Но ее лукавая улыбочка не сулила мне ничего хорошего.
- Все готово, Катя! - крикнул человек, возившийся с клавишами и ручками электронной аппаратуры. - Можно включать в любой момент.
- Хорошо.
Она заглянула в блокнот, потом подняла взгляд на меня. Я стоял в двух шагах от нее, держа в одной руке стакан, в другой микрофон. Она поразмыслила, склонив курчавую головку набок, потом шагнула ко мне, оказавшись почти вплотную.
