Сельдь поднялась до шести эре за бочку, наступили хорошие времена, в село полилось много денег, и Ольга вследствие этого начала что-то важничать. А то что же такое с ней могло случиться? Разве Роландсен такой человек, что без него можно легко обойтись? Она лишь взглянула на него и продолжала своё плетенье.
Роландсен сказал:
— Вы посмотрели на меня. Ваши взоры, точно выстрелы, они ранят меня.
— Я вас не понимаю, — сказала Ольга.
— Так. А вы думаете, я сам себя лучше понимаю? Я потерял всякий рассудок. Я вот стою здесь и только облегчаю вам задачу окончательно свести меня с ума на нынешнюю ночь.
— Так вы лучше не стойте здесь, — сказала Ольга.
— Я прислушивался сегодня ночью к тому, что звучало у меня в душе. Это были невыразимые слова. Коротко говоря, я пришёл к одному важному решению, если вы только одобрите его.
— Я? Мне не всё ли равно?
— Однако, — сказал Роландсен, — вы сегодня не очень милостивы. Вы вот сидите и всячески отталкиваете меня. А всё-таки ваши волосы так пышны, что они скоро не будут держаться на вашей голове.
Ольга молчала.
— Слышали ли вы, что я могу жениться на дочери раздувальщика мехов Берре?
Ольга расхохоталась и взглянула на него.
— Нет, пожалуйста, не смейтесь, а то я ещё больше влюблюсь в вас.
— Вы совсем сумасшедший, — сказала Ольга, краснея.
— Иногда я думаю: может быть, она насмехается надо мной только для того, чтобы ещё более смутить меня. Ведь когда колют гусей и уток, им сначала слегка протыкают голову. От этого они распухают и делаются ещё вкуснее.
Ольга отвечала, возмущённая:
— Я так не делаю. Пожалуйста, не воображайте этого.
Она встала, хотела уйти.
— Если вы уйдёте, то я пойду вслед за вами, я спрошу вашего отца, прочёл ли он книги, — сказал Роландсен.
— Отца нет дома.
— Ну что же. Ведь я хочу видеть собственно вас. Но вы, Ольга, сегодня ужасно злы и несговорчивы. Я не могу добиться от вас ни одного ласкового слова. Вы меня не замечаете, вы меня уничтожаете.
Ольга опять засмеялась.
— У Берре тоже есть дочь, — сказал Роландсен. — Её зовут Перниллой. Я уже был там и всё разузнал. Её отец надувает меха в церковном органе.
— Что же, вы хотите, чтобы у вас на каждом пальце было по возлюбленной? — спросила Ольга откровенно.
— Мою невесту звали Мария ван Лоос, — отвечал он. — Но мы разошлись. Можете сами спросить у неё. Она скоро уезжает.
— Сейчас иду, мать, — закричала девушка в окно.
— Ваша мать вас не звала, она только посмотрела на вас.
— Да, но я знаю, что ей нужно.
