– Сестра! Адреналин! Мы его теряем… Темнота. Тишина. Вечность…
Слабые проблески света. Приглушенные голоса:
– Как он? Пришел в сознание?
– Нет. До сих пор в коме… Вечность. Безмолвие. Мрак…
Шелест шагов. Едва уловимый запах - то ли цветов, то ли женского тела. Жажда. Боль. Путаница мыслей: «Где я? Кто я?… Что со мной?…»
На столе главврача районной больницы лежало странное украшение: матово-черный браслет с инкрустацией из цветных кристаллов, светящихся изнутри. Кристаллов было три: один сиял спокойно и ровно, другой мигал через каждые пять секунд, третий переливался всеми цветами радуги, от ярко-алого до бледно-голубого.
Браслет принадлежал неизвестному, которого неделю назад в безнадежном состоянии доставили в реанимацию. Ни денег, ни документов при нем не оказалось. Серый спортивный комбинезон да эта безделушка на запястье правой руки составляли все его имущество. Для установления личности, прямо скажем, негусто.
Не вызывало сомнений одно - парень нездешний. Возможно, из водителей-дальнобойщиков: нашли его утром возле дороги, по которой каждую ночь с ревом проносятся тяжелые грузовики. Судя по травмам, на полном ходу выбросили из машины. Но ни подтвердить, ни опровергнуть эту версию сам пострадавший не мог: был без сознания.
«И вряд ли придет в себя», - рассуждали врачи, подумывая о том, не пора ли отключить приборы, поддерживающие в нем слабую видимость жизни. И решили наконец, что пора.
…Он очнулся спустя мгновение, словно почувствовав, что бороться за собственную жизнь придется теперь самому. Врачи стояли к нему спиной, выключая многочисленные реле и датчики. И только молоденькая медсестра с сожалением смотрела в его сторону.
Он увидел ее большие, чуть удлиненные глаза, внезапно расширившиеся в испуге, светлую прядь волос, выбившуюся из-под шапочки, - и прошептал, узнавая, холодными как лед губами:
– Ло-ри-та.…
В ту же минуту в кабинете главврача второй кристалл на браслете перестал мигать и засиял спокойно и ярко, как первый. Совпадение, которое показалось бы странным, - если бы на него обратили внимание…
* * *
Грэм возвращался к жизни - отчаянно и упрямо, вопреки прогнозам врачей. Он был еще слишком слаб, чтобы действовать, но уже в состоянии трезво оценить ситуацию.
Мир, где он оказался, был ему незнаком. Ни одна из планет Империи не соответствовала уровню развития местной цивилизации. Люди говорили на непонятном языке, носили непривычные одежды. Зато они принадлежали к тому же биологическому виду, даже к одной расе, и, похоже, признали Грэма своим…,
