Большие снега | страница 53



несказанное слово.
* * *
Этот день глубок и светел,
дерева во всю горят,
будто кто-то их расцветил,
опалил сырой наряд,
тронул медленною кистью,
а потом решился —
мажь!
Только запах палых листьев
грустным делает пейзаж.
* * *
Беспредельную равнину
вновь дождем заволокло.
Разогнув кривую спину,
небо на сады легло.
Потянуло теплым паром
от избы к другой избе.
По дощатым тротуарам
я опять иду к тебе.
Без причины спотыкаюсь,
удивляюсь и смеюсь,
но ни в чем еще не каюсь,
ни на что еще не злюсь.
Ни слезинки я не должен
сонму темных облаков.
Дождь начнет, а я продолжу.
Не слезами —
ливнем слов.
Мы живем не в темном склепе,
даже в самый поздний час
пусть цветут на темном небе
звездопады
женских
глаз.
Лето
По земле ходило лето, выжигая рыжий лес.
Пахло глиной перегретой под пустым ковшом небес.
Сизым дымом покрывало пересохший водопой,
старый лось трубил, как мамонт, над дымящейся тропой.
Сосны плакали, и тяжко слезы желтые текли,
как туманные стекляшки, рыбы в омутах цвели.
А под жарким одеялом дыма, скрывшего поля,
задыхалась и стонала обнаженная земля.
* * *
Поезда уходили, и гулко
тишина сходилась со всех сторон.
В этой скучной уличной сутолоке
забывался пустой перрон,
и не верилось, что ты где-то
ищешь, веришь, чего-то ждешь,
удивляешься ливням света,
терпеливо скучаешь в дождь,
и мечтаешь о дальнем пригороде:
на перроне сойдешь и – встретишь.
Показалось:
я тебя выдумал.
Оказалось: завтра приедешь.

Нина Королева. Из послесловия к книге четырех «Эхо в квадрате»

…География творческой и реальной жизни Геннадия Прашкевича – Сибирь и Дальний Восток: Новосибирск, Томск, Южно-Сахалинск, Курильские острова; Средняя Азия, Центральная Европа, заморские края, снова Новосибирск. Он романтик, борец со злом и прежде всего – поэт. Средствами поэтического слова он выражает свою неповторимость и свою сроднённость с современниками и единомышленниками. Не случайно именно его манифестом открывается книга четырех поэтов «Эхо в квадрате», вернее, ее первая часть: «Я лучше скажу вполголоса, о чем другие кричат».

Так же, вполголоса, поэт подводит итог прожитому и написанному: «Теперь я знаю, мне хватило силы, никто не скажет как не о бойце. Бессилие, что так вчера бесило, оставило лишь тени на лице. И задыхаясь, зная, так бывает, я повторяю давнюю строфу: «От радостных вестей не умирают, а горестные я переживу».

Это высокая поэзия.

Это заслуживающая уважения жизненная позиция.

В юности большая часть стихотворений Геннадия Прашкевича была посвящена выбору своего места в поэзии. «