После ухода Гарримана Рузвельта вкатили в зал на седьмое пленарное заседание — этому заседанию предстояло определить успех или провал всей конференции. Участники собирались решить вопрос о репарациях с Германии, определить границы оккупационных зон и судьбу Франции и Польши, участь которой определяла будущее других освобожденных наций восточной Европы.
Рузвельт находился на своем месте ровно в четыре часа, сидя спиной к большому камину. Черчилль прибыл запыхавшись. Он извинился перед Рузвельтом за опоздание и затем, понизив голос, загадочно заявил: "Кажется, мне удалось несколько исправить ситуацию". После этого премьер-министр ушел, не сообщив, что Сталин дал неофициальное согласие на новую формулировку по вопросу выборов в Польше.
Когда в зал вошел Сталин, то он также извинился перед президентом США. Заседание открыл Иден, начав с отчета о ходе конференции. Он объявил, что министры иностранных дел пришли к соглашению по поводу будущего правительства Польши в соответствии со следующей новой формулой: "Новое положение создалось в Польше в результате полного освобождения ее Красной Армией. Это требует создания Временного Польского правительства, которое имело бы более широкую базу, чем это было возможно раньше, до недавнего освобождения западной части Польши. Действующее ныне в Польше Временное правительство должно быть поэтому реорганизовано на более широкой демократической базе с включением демократических деятелей из самой Польши и поляков из-за границы…
Это Временное Польское Правительство Национального Единства должно принять обязательство провести свободные и ничем не воспрепятствованные выборы как можно скорее на основе всеобщего избирательного права при тайном голосовании…"
Рузвельт передал копию Лейхи. Адмирал читал и хмурился. Закончив, он отдал документ и сказал: "Господин президент, все здесь настолько расплывчато, что русские могут использовать этот документ от Ялты до Вашингтона, формально не нарушая его".
"Я знаю, Билл, — ответил пониженным тоном Рузвельт. — Я знаю это. Но это лучшее, что я могу сделать для Польши в данный момент".
Когда Черчилль стал говорить о том, что нигде не упоминается о границах, Гопкинс передал Рузвельту записку: "Господин президент,
Я считаю, что Сталину нужно дать ясно понять, что Вы поддерживаете сохранение восточной границы, но в коммюнике следует отметить лишь общие заявления, в которых будет говориться о существенных изменениях границ. Было бы неплохо передать выработку конкретных заявлений министрам иностранных дел.
