- В третьем взводе перевязывают, - ответил Яша. - А у нас как будто ничего. Вот только Салазкина чуточку оглушило.
- Пустяки! - Салазкин махнул рукой и робко глянул на Шаповаленко.
Тот погрозил ему кулаком и не без ехидства проговорил:
- Якие пустяки, целая тонна!
- Какая там тонна, килограммов пятьдесят, - показал Захар на воронку.
Бомба разорвалась как раз там, где лежал вещевой мешок с пожитками Филиппа Афанасьевича. От них ничего не осталось, кроме каким-то чудом уцелевшей карточки Фени Ястребовой.
- Ось! Мама ридная... Все пропало! - кричал Шаповаленко. - Старый дурень! Дубина! Не мог уберечь, мурло бородатое!.. - держа в руке карточку, колотил он себя кулаком по лбу.
- Да что пропало? - не выдержал Торба. - Карточка цела. А ну, дай сюда.
Захар взял фотографию, она на самом деле была только помята и запачкана, а лицо Фени сохранилось полностью.
- Все в порядке, даже улыбается!
- А вещевой мешок, где вещевой мешок? - не унимался Филипп Афанасьевич.
- Штаны жалко? Мыло, бритву?
- Якие штаны! Якое мыло! План колхозной жизни пропал, на двести восемьдесят шесть пунктов!
- А зачем ты его туда сховал? - сердито спросил Торба.
Ему действительно было жаль тетрадь. Вместе когда-то сочиняли. Хорошо было помечтать, пофантазировать о будущей жизни.
- А еще в Кремль хотел послать... - укоряюще проговорил Захар. - Там на сколько пятилеток материалу? Эх ты!
- Да какой план? Тетрадь, что ли, синяя? - спросил Салазкин.
- Ну да, - сокрушенно ответил Шаповаленко.
- Да она же у меня. Ты мне ее утром переписать дал, а я не успел. Вот она...
Салазкин полез в сумку.
- А правда. Совсем, браты, забылся. Разбомбили память, окаянные! А ну, давай сюда.
Однако, порывшись в сумке, Салазкин не обнаружил там тетради.
- Постой-ка, где же я ее мог оставить? - смущенно бормотал он.
- Потерял? - Филипп Афанасьевич встал и пошел на писаря медведем...
ГЛАВА 5
Машина Доватора подкатила к штабу группы. Ясный морозный день угасал. Солнце уходило за темнеющее окружье леса. На неопавших красных листьях осины горели закатные лучи. Деревенька, куда прибыл Доватор, была в смятении. По улице, пугливо озираясь, женщины тащили узлы. За ними бежали ребятишки. Какой-то старик копал в огороде яму.
Увидев в окно генерала, Карпенков вышел навстречу.
- У нас налет был, - сказал он и умолк.
Доватор его не слушал. Он стоял и, хмурясь, смотрел на старика, копавшего яму. Нехорошие мысли лезли в голову, и он не знал, как и чем отогнать их. Развязав на груди ремешки бурки, генерал отрывисто сказал:
