— У вас найдется свободная комната на ночь?
Трактирщик, который уже давно взирал на гостью, точно пес на хозяина в ожидании косточки, расцвел.
— Конечно, уважаемая! Целых две… Желаете осмотреть? Замки новые, магическая завеса от шума…
— Замечательно. И сколько с меня?
Возле стойки, словно по волшебству, возник лохматый парнишка. Женщина передала ему плащ, проворковала что-то дружелюбное. Парень заулыбался, неуклюже поклонился и повел ее вверх по скрипучей лестнице, на второй этаж, где располагались комнаты для гостей.
Пресветлый Сеггер… Как она поднималась! Лучшие аккенийские танцовщицы, исполняющие «Игру змеи и птицы», рядом с ней показались бы не намного изящнее торговок, идущих с корзинами на базар…
Нет, не торговок, а тех же танцовщиц, только выученных не в столице Аккении, а в каком-нибудь Гринаке или Нерфе. Наивных дурочек, что прогуливаются по пиршественному залу после выступления и изо всех сил стараются понравиться какому-нибудь именитому — или не слишком именитому — сайэру.
Задумывается ли вода, текущая по камням, или ветер в листве, нравится она кому-то или нет?
Флайри проводила незнакомку взглядом. Редкая женщина в такой ситуации не ощутит укол зависти… и не попытается отыскать у вызвавшей зависть хоть какой-то изъян. Флайри не была исключением. Судя по голосу, дама уже не первой молодости, подумала она, делая большой глоток из кружки. Посетители явно оживились. Не требовалось напрягать слух, чтобы понять: ближайшую стражу будут говорить только о наемнице. Похоже, это старая знакомая хозяина… Последнее обстоятельство мешало гостям озвучить свои фантазии по поводу того, каким образом мальчик показывал ей комнаты: по залу сновали служанки, а у девушек, как известно, чуткие ушки и длинные язычки. Правда, любой был бы не прочь оказаться на месте паренька… даже если мечты так и остались бы мечтами.
В общем, приставать к людям с расспросами про конные носилки — по меньшей мере глупо. Флайри помрачнела. Вечерело, узкие окошки словно затянуло темно-синим шелком. Тяжелые балки, почерневшие от времени, терялись в темноте, сгустившейся под потолком. Рыжее пламя светильников как будто стало ярче. Его раздвоенные язычки вытягивались, лизали тьму и тут же одергивались, словно находили ее вкус отвратительным.
Задумавшись, Флайри не заметила, как наемница вернулась в зал. Паренек по-прежнему следовал за ней, сияя, точно новенький содар, и смотрел на нее так, словно этот содар она только что положила ему в карман… вместе с приказом о зачислении в гвардию Туллена.
