Королева умертвий - Ярослав Хабаров

Темные башни Соултрада возносились к мрачным, низко нависшим над городом небесам. Узкие улицы петляли, образуя лабиринт. Казалось, ничего не стоит заблудиться здесь навеки; однако существа, обладающие крыльями, прекрасно видели с высоты, каким странно соразмерным был этот лабиринт.

Черные фасады, украшенные искусной резьбой, почти соприкасались на узких улицах. Иногда казалось, что две химеры, размещенные на домах, стоящих напротив, ведут тихий, оживленный разговор. О чем шепчутся каменные чудовища? Какие страшные тайны сообщают они друг другу, усмехаясь и выставляя кривые клыки?

На маленьких площадях у чужака начинала кружиться голова: каждый дом представал как застывший монстр — опасный, плотоядный, притаившийся в засаде. Куда ни посмотри, везде оскаленные шипы, узкие темные арки окон, похожие на глаза странной формы, — и кто знает, какие живые монстры таятся за ними и тайно наблюдают за тобой?

И все же Соултраду нельзя отказать в своеобразной красоте: город завораживал и отталкивал одновременно.

Госпожа Тегамор передвигалась по городу в носилках, которые покоились на плечах четверых ее рабов, здоровенных толстяков, идеально подобранных по росту. Тегамор лично приобрела их у Плегмута, Мастера Плоти, большого знатока своего дела. Все четверо носильщиков неотличимо походили друг на друга: желтокожие, с маленькой головой, широкими мускулистыми плечами и короткими, кривыми, мощными ногами. Их тела были безволосы, а на лопатках красовались шипы, похожие на наросты или остатки от отрубленных крыльев, хотя на самом деле это были рудиментарные руки — побочное, хотя и совершенно безвредное следствие искусной работы над плотью.

Плегмут хорошо знал свое дело. В Соултраде он считался одним из лучших. Госпожа Тегамор давно вела с ним дела: иногда ей требовались дополнительные слуги, иногда — кое-какие знания, а то и просто материал для дальнейших исследований.

Носильщики неторопливо бежали по улицам. Носилки мерно покачивались, Тегамор рассеянно посматривала в окно, наполовину скрытое парчовой занавеской. Мимо проплывали знакомые дома — разверстые дверные проемы, причудливые узоры фризов, каменные изваяния, которым мастера, случайно или нарочно, придали устрашающую форму.

Иногда в стену дома были вмонтированы и живые существа. Такое позволяли себе наиболее опытные из соултрадских магов. В последнее время подобный способ украшать здания стал весьма распространенным явлением, и Тегамор подумывала о том, чтобы и ей последовать общему обыкновению. Измененные магией, застывшие в позе, которую придало их телам заклинание, эти создания оставались живыми и даже сохраняли остатки разума, но не могли ни покинуть место своего заточения, ни даже пошевелиться. Маги изощрялись, как могли, изобретая для своих живых скульптур извращенные, не свойственные человеческому телу положения. Чем более изломанным выглядел вмурованный к стену раб и чем полнее было его сознание, тем роскошнее считалось украшение.