Проснувшись, я не сразу обратил внимание на часы, а когда посмотрел на них, было уже пять минут восьмого. Как и в первых случаях, сон продолжался едва ли больше одной–двух минут. Бодрость и какое-то необычайно светлое настроение, возникшее в последние мгновения сна, так и остались у меня на весь день.
Трах встретил меня вопросом:
— Ну, какой сон мне придется разгадывать сегодня?
Я ответил коротко:
— Крым.
Он громко расхохотался, взмахивая длинными руками.
— А вы умеете устраиваться! Отличный сон! Ну-ка, расскажите.
Стараясь говорить безразлично веселым голосом, я начал рассказ. Когда я упомянул о развалинах генуэзской крепости, Трах присвистнул и бесцеремонно прервал меня:
— Ха! Я могу отгадать, что вы видели дальше.
— Попробуйте.
— Вы увидели Карадагские горы, увидели, как прибрежный хребет круто обрывается в море, увидели знаменитые скалы: “Сфинкса”, “Льва”, “Ивана-разбойника”, увидели созданные ветром и водой Карадагские ворота…
Я вскочил.
— Откуда вы это знаете?
Трах рассмеялся мне в лицо.
— Откуда? Да ведь это обычный туристский маршрут. Традиционнейший из традиционных! Вам угодно меня разыгрывать.
— Даю честное слово, что я видел этот сон, — отчеканил я, начиная злиться.
Трах перестал смеяться.
— Видели? — он исподлобья взглянул на меня. — Ну, успокойтесь, верю… Но вы же бывали в Крыму — вот и вспомнилось, приснилось.
— Я был в Ялте, Гурзуфе и Алуште, но Судака и Карадагских гор я не видел.
— Вы могли их видеть в кино, могли, наконец, видеть на фотографии.
Это была дельная мысль. Я неуверенно возразил:
— Что-то не помню таких случаев.
— Глупости! — не очень вежливо ответил Трах. — Вы просто забыли. Французский ученый Деляж однажды увидел во сне, что у него в доме на лестнице вместо одного украшения — стеклянного шара — поставлено другое — медная еловая шишка. Проснувшись, он пошел на лестницу и действительно обнаружил медную шишку. Чудеса? Отнюдь. Украшение сменили тремя днями раньше, но Деляж, занятый своими мыслями, не обратил на это никакого внимания. Только зрение — оно работает автоматически — передало новое изображение в мозг. Во время сна это изображение и всплыло. Так и у вас: где-то вы все-таки видели Карадагские горы.
Спорить было бесполезно.
— Скажите, — спросил я, — а вам не снятся сны?
Лицо Траха изобразило ужас.
— Мне? Что вы! Я не люблю спать и никогда не вижу снов.
— Не любите спать? — переспросил я.
— Ненавижу!
Совершился один из тех мгновенных переходов, которые так удивляли меня в моем соседе. Прекратилось паясничанье, он говорил теперь серьезно и взволнованно. Глаза поблескивали за стеклами очков, излучая ум, энергию, волю.
