— Подождите, — сказала она, — откройте лучше окно. Подышите здешним воздухом. Я дышу им каждый день, не мешало бы и вам попользоваться. Как врач говорю.
Слышно было, как в траве шумит дождь.
Я повернулся к ней и осторожно провел ладонью по обтянутым капроном коленям. Она замерла, и я только чувствовал в темноте ее взгляд.
— Довольно банально, — прошептала она.
Ее кожа казалась обжигающе горячей, и, едва я наклонился к ней, она приоткрыла рот. Губы были мягкими и отдавали помадой. Я почувствовал ее пальцы на затылке. Она прижималась ко мне всем телом, и я, казалось, был весь в этих губах и в этой помаде…
— Как тут душно, — сказала она.
— Не выходить же под дождь.
Я поднял с пола сломанную сигарету и выбросил в окно. Достал новую. Включил зажигание, и некоторое время двигатель работал на холостом ходу. Потом выжал сцепление, и мы тронулись с места.
Мы молча проехали по грунтовке до моста и снова попали в тусклый дым фонарей. Дождь не утихал.
— Кто у тебя? — моя рука лежала на рычаге скоростей, и Нина накрыла ее ладонью.
— Сейчас никого.
— А была? — она усмехнулась, — Та, единственная?
— Ее уже нет. Она погибла. В автомобильной аварии.
— Ты ее очень любил? Я кивнул.
— Она была красивая?
— Да, наверное, очень. Мне трудно быть объективным.
— Как ее звали? Я ничего не ответил.
— Бедненький, — Бессонова погладила мою руку. — А знаешь, муж мне изменяет. С какой-то молоденькой девочкой. Может, к ней и ушел? Все хочу на нее посмотреть.
— Тогда поторопись.
— Почему?
— В городском морге лежит ее труп.
— Я тебя не понимаю.
— Утром она выбросилась из окна.
— А Бессо… — Нина вздрогнула и прижала пальцы к губам.
— Сложно сказать. Но мне кажется, он здесь ни при чем.
— Вот почему его искал следователь… Везет мне на мужиков. Точнее, везет моим мужикам… Она сама… Или ее?..
— Все может быть.
— Но кто?
— Если верить логике, то я оказываюсь наиболее подходящей кандидатурой. Они только не могут никак найти мотивы.
— Ты?!
— Да, моя прелесть. Я был последним, с кем ее видели.
— Ах, вот как? — она неестественно рассмеялась.
Потом отвернулась к окну. Как в начале поездки. Иными словами, мы вернулись на исходные позиции.
Что ж, поделом.
Возле самого дома я вспомнил и спросил:
— 0 чем вы говорили с Сухоручко. Я прослушал, помнишь? Что-то про какое-то кольцо…
— Про кольцо?.. Да, его увидел у Бессонова один человек. Он хорошо знал… и меня, и это кольцо. Когда-то. Вот и стало известно. Не через него, от других… С кем-то поделился. Из лучших побуждений, надеюсь.
