Возвращение гангстера - Микки Спиллейн

Ньюболдер и Шмидт вели себя вполне благопристойно. Они вошли, уселись, позевывая, за столик неподалеку со своим кофе, а мне дали спокойно закончить свой ужин. Иногда ты видеть не можешь полицию. Но только при появлении конов у тебя возникает азарт побега. Ты снова можешь испытать, каково это, когда стреляют по ногам. Нов такой игре дичи с хищником у тебя всегда есть шанс. Правда, здешний кафетерий слишком многолюдное место да и владелец его — мастер яичницы и пирога — вовсе не заслуживает получить случайную зуботычину в разгар часа пик.

Итак, я дремал чуть в стороне от копов, пусть знают, что я буду готов к их услугам, как только очищу свою тарелку. Тут не разговоры важны — остроумные они или жестокие, а величина бифштекса, лежащего передо мной. А это был большой бифштекс. Действительно большой. Меня подозревали в убийстве, и даже хорошо, что первыми судьба послала мне копов, потому что за окнами ошивались братья Стайпитто, от которых нечего ждать хорошего и для которых у меня кое-что припасено.

С ними бы я поиграл. Тут у меня кольт 45-го калибра с хорошим, крепким и чистым боем, но при копах, пожалуй, такой игры не сделаешь. А они молодцы. Кто-нибудь другой из полиции поторопился бы замести меня без всякого вежливого ожидания. Но со мной не все просто из-за прошлогодней истории, после которой я исчез на год, потому-то мне и подходили больше копы вежливые и терпеливые. Вроде генерала Арнольдса, который захомутает тебя не раньше, чем убедится, что ты достаточно настрадался. Понять можно и его.

Копы могли и не сторожить меня. Вот он я, весь у них на виду, в поле их зрения. Да они никуда и не спешат, даже рады посидеть в тепле, укрывшись от дождя и холода. Лица у них. как лица всех полицейских в мире, то есть такие, в которые трудно промахнуться.

Напротив, спиной к стене, сидел Вейлини, соревнуясь в обжорстве с Сэлом Перевертышем, потевшим над совершенно невообразимым количеством еды, уставившим его поднос. Он поглядывал исподтишка то на Ньюболде- ра и Шмидта, то на Иззи Голдвица, который тянул время у стойки, потому что во вчерашнем мешке у него находилось шесть больших наличными, а с Сэлом Перевертышем нет никаких гарантий, что он извинится, освободив тебя от этой ноши, или вернет ее назад. Когда Иззи уплатил кассиру и попятился со своим подносом, он уловил сигнал Вейли и стал белым. Но бледнеть было уже слишком поздно, вообще что-нибудь кроме как просто ужинать, поздно было предпринимать, поэтому он сел и попытался изобразить разыгравшийся аппетит.