Хлоя молча продолжала заниматься ранами Росинанта, но затем сказала:
— Я помню, как ты раньше отрывал крылья у бабочек.
В ответ последовал еще один неубедительный смешок:
— Ой, да ладно тебе, Хлоя. Мальчишки — всегда мальчишки, знаешь ли.
— Нет, не знаю, — отрезала она.
— И я больше этого не делаю, — сказал он неловко.
— Конечно. А лошадей своих ты по-прежнему загоняешь до кровавых мозолей? Ведь запаленная лошадь тоже никакой ценности не представляет, так? Но, думаю, ты пули не пожалеешь.
От такой резкой и пылкой проповеди Криспин на какое-то мгновение утратил дар речи, тем более что она оказалась для него совершенно неожиданной. Он вновь мучительно пытался обрести спокойствие. Хлоя как-то сразу низвела его до положения шкодливого мальчишки. Он с трудом сдерживал себя, сжимая в кулаки руки, одетые в перчатки.
— Может, мы несколько переменим направление беседы о лошадях? Сэр Джаспер прислал тебе подарок, — холодно произнес он.
— Да? — Хлоя повернулась, щурясь на солнце.
Он жестом показал на лошадь, которую держал под уздцы.
— Это Подружка Робин Гуда. Она от Красной Королевы и Шерифа. Твой брат подумал, что тебе хотелось бы иметь лошадь для верховой езды.
— О, я помню Шерифа, — сказала Хлоя. — Великолепный жеребец. Неудивительно, что она так прекрасна. — Она с готовностью сменила тему, смущенно подумав, что чересчур резко разговаривала с Криспином. — Но я никак не смогу принять ее.
Отчим предупредил его о такой возможности. И ответ у него был заранее подготовлен.
— Отчего же? Братья всегда дарят подарки сестрам, это общепринято.
Хлоя тихонько подула в ноздри кобылы. Подружка Робин Гуда сморщила бархатистый нос и обнажила зубы в лошадиной улыбке. Хлоя погладила ее шею и сказала как можно спокойнее:
— Может быть, и так, но я никак не смогу принять ее в подарок. Хотя, возможно, как-нибудь мне можно будет взять ее покататься.
В таком случае цель все равно была бы достигнута, и Криспин расслабился и спросил как бы невзначай:
— Твой опекун разрешит тебе прокатиться со мной?
Хлоя нахмурилась. Хьюго утратил все права диктовать ей свои условия. И не было ни малейшей причины, которая помешала бы ей провести время со своей семьей. И, в конце концов, у нее не так много родственников и любящих друзей. Она тяжело вздохнула, мысленно ругая себя за жалость к самой себе. Инстинктивно она понимала, что Хьюго запретит ей поехать с Криспином, но ей казалось, что у него нет оснований для этого запрета. Разногласия, даже вражда существовали только между Джаспером и сэром Хьюго. И она не понимала, почему ей из-за этого нужно жертвовать своими интересами.
