Что-то на него тяжело сзади навалилось. Обернулся: Фёдор! Глаза закрыты, руками слабо разводит, словно что загребает, а вот и совсем сполз на снег, голову опустил и не шевелится.
— Федя! — крикнул Алексей, нагнулся и тут, будто на спину тяжесть налегла, выпрямиться не может. Лечь бы и глаза закрыть… Но вдруг его словно огнём обожгло: такая боль в спине загорелась. Сразу сон прошёл. Подскочил кормщик, обернулся: Степан! Не ума ли решился? Лопатой его по спине огрел и другой раз примеряется.
— Ты что? — только и смог вымолвить кормщик, а Степан сильней лопатой замахивается.
— Не вались! На ногах стой! Слышишь? — крикнул, да так, что даже Фёдор пошевелился и глаза приоткрыл. — Знай, копай, вверх пробивайся! Убью!
Ещё минута, кормщик и сам лопатой замахнулся бы, так в нём душа загорелась. Да мысли прояснились: понял!
— Спасибо, Стёпа, — вымолвил и, откуда опять сила взялась, поднял лопату, глубоко всадил её в снежную крышу над головой. Ещё! И ещё! Сверху повалились большие глыбы слежавшегося снега. Степан нагнулся, оттащил неподвижного Фёдора ближе к двери, чтобы его не засыпало, и обернулся.
— К стенке стань, нагнись, дядя Алексей, — проговорил он с трудом, видно, и его силы уже кончались. — А я тебе на спину. Вот так!
Алексей пошатнулся было от толчка, но Степан уже оказался на его плечах и с силой ударил лопатой в снежную крышу над головой.
— Ванюшка, в сени беги! Завалит! — крикнул. И тут же лопата проскочила, вырвалась в образовавшееся над головой отверстие. Шатаясь, Степан почти свалился с плеч Алексея. Они стояли по колено засыпанные снегом. Снег ещё сыпался в отверстие над их головами, но с ним ворвался чистый свежий морозный воздух.
Кормщик вздохнул так глубоко, что, казалось, грудь уже не вмещает больше воздуха, нагнулся, подхватил падающего Ванюшку и высоко поднял его вверх, к самому пролому.
— Дыши! — крикнул он. — Дыши, сколь мочи хватит!
Степан горстью снега натирал лицо Фёдора, встряхивал его, приговаривая:
— Федя, да Фёдор же, очухайся, окно-то в самое небушко проломили, дыши, сколь хочешь, не заказано!
— М-м-м, — бормотал тот, но уже помаленьку начинал отворачиваться от комков снега, — м-м-м…
Скоро и он в себя пришёл, таким свежим чистым воздухом веяло, дыши — не надышишься.
Темнело. Тусклое красное солнце уже наполовину спряталось за торосы. Длинные тени от белых торосов и чёрных скал протянулись по белому снегу до самой избушки. Значит, они проспали ночь и целый день… Но зимовщики об этом не задумывались. Воздух! Это главное. Теснясь, помогая друг другу, они выбрались через пробитую в сугробе дыру и дышали, дышали всей грудью, стараясь вобрать побольше воздуха. Выдыхали его точно с сожалением и опять торопились набрать, пока Алексей сказал:
