Тысячелетняя ночь - Софья Борисовна Радзиевская

Как замечательно, что рукописи не горят. И как грустно, что подтверждающий это правило опыт с романом «Тысячелетняя ночь» длился целых полвека.

Я едва начал ходить в школу, а уже помню, как в нашей казанской коммуналке собиралась дворовая детвора послушать про Робин Гуда. Бабушка (ей тогда уже было под семьдесят) написала эту повесть ещё до войны по договору с Детгизом, не написала — выдохнула одним махом, так, будто побывала в XII веке и всё там своими глазами высмотрела. Наше ребячье жюри, разумеется, горячо одобрило рукопись, а бабушке в очередной раз было отказано в публикации. Объяснялось это так: во-первых, место действия не страна Советов, а «туманный Альбион», во-вторых, XII век, а история для советского читателя актуальна только после 17-го года, в-третьих, всем известно, что Робин Гуд был простым йоменом, то есть, выходцем из гущи народной, а по бабушкиной версии он барон, феодал проклятый, словом, не наш человек.

Не умея и не желая «пробивать» свои книги (а для многих писателей этот, подчас единственный, талант и открывает путь к известности), она смирилась с тем, что «Тысячелетняя ночь» никогда не увидит свет, и оставила повесть в её черновом, несколько сыром виде. Её волновала уже новая историческая тема — о четырёх поморах, занесённых бурей в 1797 году на дикий заполярный остров Шпицберген и проживших во льдах целых шесть лет. Испытания Робинзона Крузо бледнеют по сравнению с тем, что пришлось пережить им. Она пыталась ответить на вопрос: что такое человек в этом огромном мире и так ли уж ограничены его возможности?

Вообще мне кажется, что жизнь самой бабушки, начавшаяся в XIX веке и закончившаяся во времена перестройки, вместила в себя несколько самостоятельных и очень насыщенных событиями жизней. Да и сама она словно бы соединила в себе нескольких людей, каждый из которых был по-своему глубок.

Она была полиглотом, то есть свободно владела всеми европейскими языками и ещё шестью — пользуясь словарём. Это позволяло ей в подлиннике читать редкие рукописи и добираться до ценнейших источников знаний.

Она была энтомологом (закончила в Петербурге Бестужевские высшие женские курсы), автором учебного пособия, которым на протяжении нескольких десятков лет пользовались студенты. Исследуя природу Средней Азии, она верхом изъездила многие горные районы. Спустя годы ей приходилось слышать сложенную горцами легенду о хрупкой русской женщине, не уступавшей в скачках бывалым аксакалам и с удивительным искусством стрелявшей из «короткого ружья». Легенду о самой себе. Увлечение энтомологией было так серьёзно, что в поисках большой и яркой, как птица, бабочки — голубого махаона — она отправилась в Маньчжурию, где попала в руки жестоких хунхузов и спаслась только благодаря своей необыкновенной находчивости.