— Ну вот и все дела!.. — Он сунул книжку, во внутренний карман, подумал о чем-то и усмехнулся. — Скажу тебе честно, прораб: нет у меня никакого диабета, ты не смотри, что я такой худой — я еще крепкий, как… как лесоруб, во!
Кафар удивился.
— А чего же ты тогда увольняешься, если не болен?
— Опять скажу честно: из-за тебя.
— Из-за меня? Но почему? Что я тебе сделал? Ведь за все это время я ни разу тебе даже грубого слова не сказал…
— Что я, женщина, что ли, чтобы грубых слов бояться? Я мужчина, понял? И хочу, чтобы руководил мною тоже мужчина. Пусть он обругает меня, если надо — пусть даже побьет. Но при этом он пусть даст мне заработать, понял? А ты у меня кусок хлеба изо рта вырвал! Ты что думаешь, я без этой пылищи не проживу? Или мне в самом деле спокойная работа нужна? Да я пришел сюда, чтобы заработать, понял? Прораб, который до тебя был, — он давал мне заработать, принести в дом детям кусок хлеба. А как бы я, по-твоему, прожил на свои восемьдесят рублей, на одну зарплату? Да восемьдесят рублей — их только на хлеб и хватит, хоть это-то ты можешь сообразить? И вот еще что, прораб… Ты… Ты подлый человек! Ты другим заработать не даешь, а потому и сам всю жизнь будешь ходить впроголодь!
— Да я… — задохнулся Кафар. — Никогда я не ходил голодным… Я честный!
— Ай, несчастный ты человек! Да разве твоя жизнь — это настоящая жизнь? Я хоть и простой охранник, и то раньше гораздо больше тебя зарабатывал!
— Ты не зарабатывал, ты воровал…
— Воровал? Ну, назови так. Только что я, по-твоему, один ворую? Да здесь все — все, кроме рабочих, живут за счет этого кирпича, этого песка, этих досок! А если б рабочие могли — они бы тоже… Они бы давно уже все здесь разграбили!
— Так что, по-твоему, — сжал кулаки Кафар, — выходит, все здесь жулики, да?
— Да, да, да! — закричал охранник, бледнея. — Все жулики, потому что по-другому никто не живет! Один только ты… только ты не в счет, ты сумасшедший! Знаешь, ты кто? Правильно начальник Ягуб тебе сказал, ты этот… Ты Дон Кихот, вот кто! Дон Кихот несчастный!
Кафар бросился на него, и вдруг ноги его подломились, в глазах потемнело от боли, и он без сознания рухнул на пол…
…Очнулся Кафар уже в больнице. У его постели, с глазами, полными слез, сидела Фарида, тут же были и дети — насупленный Махмуд и заплаканная Чимназ.
— Что со мной случилось? Где я? — еле слышно спросил он врача, щупавшего его пульс.
Врач улыбнулся:
— Ничего страшного, дорогой, ничего страшного. Просто небольшое нервное потрясение. Вы, видно, переутомлялись последнее Бремя, нет? Ну ничего, полежите у нас немного, мы вас подлечим, и все будет в порядке. Самое страшное уже позади. Пока постарайтесь уснуть. — Он повернулся к Фариде. — Долго не задерживайтесь, дайте больному несколько часов поспать спокойно. — И перешел к следующей койке. Фарида, оглядываясь по сторонам, сказала тихо:
