– Уно, – раздался знакомый голос. На дороге стояла Кеола, ее блестящая черная шерсть казалась бронзовой в солнечном свете. – Здравствуй, Уно.
– Здравствуй, Кеола, – его глухой голос доносился откуда-то со стороны.
– Я так скучаю по тебе, – печально произнесла пантера, – мне так тебя не хватает.
– Зачем же ты ушла? Почему не разрешила помочь тебе?
– Так было нужно, – вздохнула она, – ни ты, ни я ничего не могли изменить. Но под час мы можем гораздо больше, чем нам предопределено, все дело в выборе, выбор за нами. За тобой, Уно.
– О чем ты говоришь?
Кеола грустно улыбнулась и стала удаляться ввысь, к Солнцу.
– Подожди, не уходи! – крикнул он. – Не оставляй меня! Скажи, что это за дорога?
– Она для всех одна, Последняя Дорога… – слабым дуновением прошептал ее голос. – Возьми щепотку солнечного света, он исцелит твои раны…
Пантера вспыхнула, словно бабочка в огне и исчезла. Щепотку солнечного света? Уно осторожно зачерпнул теплый, покалывающий кожу свет и расправил дрожащее от боли крыло. Свет мерцал, искрился, отбрасывая причудливые блики. Затаив дыхание, Уно принялся лить солнечный свет тонкой струйкой на кровоточащие царапины. Кровь и свет, смешавшись, зашипели, запузырились. Острая боль раскаленными иглами впилась в чувствительное крыло, и Уно, не выдержав, застонал…
Брамс проснулся оттого, что Уно громко стонет. Он немедленно слетел с ветки на землю. Конти тоже не спал, он сидел рядом с Уно, не сводя глаз с его крыла.
– Что случилось? – спросил попугай.
– Не знаю. Я проснулся от сильного света. Сначала мне показалось, что что-то горит, а потом понял – светится крыло.
– Как интересно, – Брамс подошел ближе, присматриваясь.
Белое крыло Уно мерцало ярким золотистым светом, а раны… раны затягивались сами собой прямо на глазах.
– Я сейчас в обморок упаду, – пообещал Брамс, – у меня нервная система слабая.
– Что происходит? – прошептал лисенок, зачарованно наблюдая за этим необычным явлением. – Неужели так трава подействовала?
– Не знаю, но в обморок я все равно упаду.
Выполнить свое обещание он не успел – начался дождь и крупные редкие капли защелкали по листве.
– Надо чем-нибудь накрыть Уно, – заволновался Брамс, – давай, Конти, подтаскивай мешок, соорудим какой-нибудь шалаш из вещей…
– Не надо, – вдруг тихонько произнес Уно, по-прежнему не открывая глаз, – дождь… этот так хорошо…
– Уно! – одновременно воскликнули Конти и Брамс. – Ты жив!
– Да и кажется, чувствую себя прекрасно.
– Правда? Ты не шутишь?
