Келеф подплыл к воде и, наклонившись вперёд, посмотрел сначала налево, потом направо. Хитрая птица знала, когда можно играть, и любила прятаться. Хорошо хоть спрятаться такой громаде было бы трудно и в глухой чащобе. На этот раз крупные светло-коричневые перья крыла задорно торчали из-за густо разросшегося низкого дерева с шарообразной серебристой кроной.
— Хм, — деловито поздравил себя Сил'ан и тут же насторожился.
Птица была не одна. Из-за ствола вышел человек в кожаной одежде охотника, и делать тут ему было решительно нечего, разве лишь он устал торговать мясом у оживлённой заставы, за которой начинался Хальтийский тракт.
— Здесь охота запрещена, — громко сказал Келеф и неторопливо поплыл навстречу.
Повадка у человека была уверенной, морит он понял и ничуть не испугался. Откликнулся же весело, словно хороший знакомый:
— Я знаю. (Келеф чуть улыбнулся под маской, услышав, что человек говорит о себе в первом лице, словно Сил'ан или «ментальщики».) Я вашу птицу увидел и решил: дай посмотрю, ведь близко села. Лес не страшный, мне доводилось тут бывать: с отцом, с прадедом, ну и сам, думаю, не пропаду. Вот, пошёл… Красавица у вас, я их ни разу близко не видел. Думал, не такие они большие — в небе то все точками кажутся. Высоко потому что!
Сил'ан остановился в шаге от человека.
— А вы не злитесь? — всё так же на общем, должно быть, ради уважительного обращения спросил парень.
Коренной весен Гаэл, сложен он был крепко, взглядом не походил ни на простака, ни на плута, и болтал, как рассудил Келеф, от волнения.
— Почему она тебя не съела? — поинтересовался Сил'ан, обходя человека справа.
Тот вдруг засмеялся и объяснил:
— Она хватила за косу. Я перепугался, аж даже не знаю, как в этих рассказах ночных: ни дохнуть, ни двинуться. Ну а на помощь звать, когда сам дурак, — он снова засмеялся, — воспитание что ли не позволяет.
— Гордость, — фыркнул Келеф. — Видно Дэсмэр ты ещё не наскучил.
Он осторожно отвёл серебристые ветви. Птица тотчас повернула голову и глянула в его сторону недобрым, довольным и хитрым глазом.
— А всё равно не услышал бы никто, — сообщил парень, и как-то вдруг перешёл на униле, заговорив едва ли не стихами: — Но я хозяина дождался, потому что знак семьи на седле увидел. Отец всё равно к вам хотел идти: у вас как раз, по времени судя, зверья в угодьях много. Не пустите ли охотников? Наш род давний, с хорошей славой — Росы мы. Я сам Эр-Ке из Рос.
Несмотря на странную манеру речи, произношение у него было свободней и лучше, чем у большинства аристократов. Келеф мимолётно оглянулся, озадаченный, но поддразнил:
