«Что там было в моем столе? Две-три папки по текучке, отчеты по этому месяцу, две разработки на улучшение административных связей, талоны на бензин, так, стоп. Что было в ящиках? Пленки по слежке за Сусанной Ли. Одна… две? Кассеты от прослушки. Интересно, а стол Корневича в опечатанном кабинете пустой?»
Хрустов усмехнулся, представив себе, как выгребали из ящиков валяющиеся там в большом количестве «барбариски» – необходимая вещь, когда бросаешь курить.
Он открывал дверь Корневича отмычкой, хотя такую дверь запросто можно было выбить ногой. В прихожей, клацнув выключателем, Хрустов на некоторое время впал в состояние прострации: квартира по степени разорения была совершенно схожей с той, где он ночью смотрел крутую эротику. Шелестели от сквозняка свисающие до пола полосы обоев. Потерев как следует лицо ладонями, Хрустов прошелся по комнатам, заглянул в ванную, облил голову холодной водой. Стало лучше. Раскидывая ногами одежду и книги, нашел на полу телефон. Включил. Стал дозваниваться до справочной 03: он подумал, что Корневич мог просто потерять сознание на улице – с такой-то дыркой в груди! Нет, мужчина с огнестрельным ранением груди не поступал. Стиснул зубы и набрал номер городского морга. Еще четыре звонка. Выслушивая, во что одет разыскиваемый, который подходит по возрасту и описанию, он со странным чувством нереальности понял, что ему описывают пиджак Корневича и его, Хрустова, рубашку и трусы.
Встал, походил по комнате, всадил изо всей силы кулаком в стену свое отчаяние и злость. Выключил свет, лег на пол, подложив под голову валиком какую-то одежду, оберегая шишку от прикосновений, закрыл глаза и стал думать. Через час он заснул, и сон был легким, оздоравливающим. Еще через два часа Хрустов опять облился водой, провел не очень тщательный обыск на предмет оружия, но ничего не нашел, кроме большого охотничьего ножа, который Корневич хранил в кухонном столе. Голова перестала кружиться, шишка уменьшилась. Он набрал номер телефона соседки, у которой оставлял запасные ключи, и через десять минут выслушал ее завывания и причитания: итак, его квартира тоже разорена. Отставив в сторону визжащую трубку, вспоминал четверку в штатском. Потом успокаивал соседку, просил никуда не звонить – сам разберется. Потом звонил Вере и Сусанне Ли. Безрезультатно. «Сбежали лапочки, удрали быстро и спрятались, будем надеяться, хорошо. Вера, Верочка, что ж ты так перестаралась с бутылкой?» Перерыл то, что валялось на дне шкафа и на полу. Нашел чистую рубашку – велика, носки, трусы – вообще нет слов. Переоделся, побрился электробритвой, удивляясь странному стечению обстоятельств, вспомнил бреющегося у него утром Корневича, вздохнул, оглядывая себя напоследок в зеркале в коридоре, и поехал в морг.
