– Мы же деньги с утра собираем на похороны. Полковник родственников ищет.
– Его ждет большой сюрприз, – заявил Хрустов. – Это я насчет родственников, – пояснил он в напряженные лица пятерых офицеров. – Вы знаете, как звали нашего Корневича? Со смеху можно помереть!
Никто не пожелал помирать со смеху. Все смотрели удивленно и сочувственно. Хрустова это разозлило.
– Откуда у тебя в бумагах его удостоверение? – ткнул Хрустов красной книжечкой в лицо Курочкину. Курочкин не верит, он смотрит, вытаращив глаза и пожимая плечами. – Кто выпотрошил мой стол?
Теперь все пялятся на стол Хрустова. Тоже таращат глаза и пожимают плечами. Еще час назад все было в порядке. Курочкин предложил позвонить старшему дежурному, он тут же и позвонит, вот прямо сейчас все и выяснит! Докладывая по форме невидимому подполковнику, вытянулся в струнку.
– Разрешите поинтересоваться? – Разрешили. Он поинтересовался, куда делись бумаги, пленки и личные вещи капитана Хрустова из его рабочего стола. Выслушивая ответ, сначала побледнел, уставившись на Хрустова, потом вспотел. – Так точно. Понял. Так точно. Слушаюсь.
Трубка опущена, Курочкин в крайней степени недоумения обходит Хрустова.
– Ну! – кричит тот. – В чем дело? Что тебе сказали? Что ты ходишь кругами?
– Сказали, – сглатывает напряжение Курочкин, отодвигаясь от Хрустова подальше, – что ты как бы умер. У тебя сердечный приступ был. Прямо здесь, в кабинете. Час назад. Умер ты, понимаешь? Вот твой стол и освободили, – он разводит руками.
В этом месте, несмотря на головокружение, Хрустов почувствовал отчетливо, спазмом – опасность.
– В этом вот кабинете, говоришь? – Он отступал к двери, промокла от пота рубашка на спине. – Час назад, да? Ну что ж, коллеги. Собирайте деньги на похороны. Я зайду через пару дней, проверю, – он еще раз внимательно осмотрел стол Курочкина и место, где лежало удостоверение Корневича. Если стать к столу спиной, можно засунуть в эти бумаги что угодно незаметно для тех, кто в комнате. – Так что работайте, работайте, – Хрустов вышел, прикрыл за собой дверь и постарался пройти по коридору как можно беспечней. Он поздоровался с кем-то за руку, внимательно при этом отслеживая все движения человека напротив, спокойно спустился по лестнице и вышел на улицу.
Добираясь до квартиры Корневича, Хрустов пытался обозначить хоть какую-нибудь логику происшедшего. Через полчаса он для себя установил, что Корневич пришел на работу, вошел в его кабинет и, почувствовав опасность, засунул свое удостоверение в бумаги на столе у двери. Два варианта, зачем он это сделал: не хотел, чтобы люди в комнате знали, кто он, либо подавал знак, что был в этом месте. Утром – в восемь тридцать, начало рабочего дня – стол Хрустова в полном порядке, то есть в полном рабочем беспорядке. Через два часа стол абсолютно пустой. А что, если Корневич попал сюда как раз в тот момент, когда стол потрошили? Логично. Все более-менее ясно, кроме основного: для чего объявлять о смерти капитана Хрустова и куда подевался Корневич?
