– Каррвык… эээ… Каррвык… эээ!..
Самым изобретательным мучителем Палюшкевича оказался именно Ендрек Радек. Перед тем как начать торжественный концерт, он, по знаку барчука, издавал неподражаемое блеяние, в своем роде музыкальное вступление, неизменно предшествовавшее хоровым выкрикам. Радек превосходно подражал не только голосу учителя, но и его движениям. Всякий раз, когда Галка направлялся к ксендзовскому дому, чтобы затеять спор со священником о позитивизме и детерминизме, за ним неотступной тенью следовал Ендрек, который передразнивал его, как обезьяна. С этой целью пастушонок накидывал на себя длинную плахту, брал в руки палку, нацеплял на нос какую-нибудь проволочку, изогнутую в виде пенсне, еще более косматил свои вихры, горбился, оступался в грязь: ни дать ни взять – профессор. Сама помещица иногда жаловала ему за эти представления ломоть хлеба с медом, кусочек сахару или полусгнившее яблоко. Чувствуя за спиной могучих покровителей, Ендрек все более совершенствовался в своем искусстве.
Дело дошло до того, что стоило Галке показаться во дворе, как маленький нищий нагло звал его по имени и фамилии, поносил его и глумился над ним. Но настал и его час. Однажды в пасмурный, дождливый день маленький Радек сидел под забором, покрывшись от дождя и ветра мешковиной, как вдруг две руки схватили его за шиворот и подняли вверх. Мальчик пронзительно закричал и стал вырываться изо всех сил. Но не тут-то было. Палюшкевич схватил его, потащил через весь сад и, чуть живой, запыхавшись, втащил по лестнице в свою комнату. Ендрек цеплялся за дверь ногами, бодал Палюшкевича в живот, рвал на нем платье, но в конце концов принужден был подчиниться. Втолкнув его в комнату, Палюшкевич запер дверь на ключ и упал на кровать от усталости.
– Ты меня отлупишь – ладно… – дерзко сказал ему мальчуган. – Но постой, будешь меня помнить! Какое ты имеешь право бить меня, хо?
Галка отдышался, успокоился, закурил папиросу и принялся ходить взад и вперед по комнате. Прошло четверть часа. Мальчику показалось, что учитель забыл о его присутствии, и он сказал:
– Ну, бить – так бить, а нет – так выпускай меня!
Молодой человек взглянул на него поверх очков и пробормотал:
– Погоди, погоди, куда торопиться!
И принялся рыться в грудах своих книг и бумаг. Он делал это беспорядочно, разбрасывая тома направо и налево. Ендрек был настороже и пристально следил за каждым движением педагога, убежденный, что вот-вот тот выхватит из укрытия какое-то невиданное и неслыханное орудие пыток. Время от времени он бросал беглые взгляды на дверную ручку, на окно и застекленную дверь, ведущую на балкончик. Между тем Галка вытащил из глубины своей библиотеки большой зоологический атлас со множеством ярких изображений животных и положил его перед мальчиком на столе, сказав:
