Биография Енджея Радека была коротка и обыденна. Он родился в деревне Нижний Паенчин, в усадебных бараках, на топчане фольваркского работника. Младенчество он провел в конуре, где помещались семьи еще трех работников, да под открытым небом, возле вечно разворошенной навозной кучи, которая растекалась темно-фиолетовой лужей прямо перед дверьми бараков. Между этой лужей и врытыми в земляной пол ножками топчана, зажав в зубах подол не всегда чистой рубашонки и перебираясь через высокий полусгнивший порог, он ползал на четвереньках; затем обследовал не только это ограниченное пространство, но и гораздо более широкую территорию, покрытую навозными кучами, грязью, зацветшими лужами, уже на ногах, что, как известно, отличает человека от прочих тварей земных, – до тех пор пока не был призван присматривать сперва за гусятами, потом за свиньей с приплодом на барском скотном дворе. Нельзя сказать, чтобы он выполнял эти обязанности образцово.
Однажды приказчик так исполосовал ему вожжами спину и части пониже, что преступник после этого с большой неохотой садился на землю; в другой раз сам господский лакей, застав его за тайным вылизыванием кастрюли, жестоко оттаскал за волосы, правда росшие с чрезмерным изобилием. Эти и многие другие в том же роде уроки нравственного поведения, полученные как на барском дворе, так и вне его, открыли маленькому пастушонку принципы социального устройства, и, вероятно, их хватило бы ему надолго, вплоть до последующих, не менее назидательных уроков, как хватает их всем усадебным Ендрекам, если бы не вмешательство Антония Палюшкевича, прозванного Галкой.[29]
Этот Галка был учителем двух молодых барчат. Некогда он посещал университет, о чем часто с гордостью упоминал, и старался привить свободомыслие лицам, которые отнюдь не были к нему склонны, например ксендзам и шляхте, владевшей доходными имениями. Он носил длинное нескладное пальто, стоптанные сапоги и отчаянно кашлял. Комната гувернера находилась в угловой башенке со шпилем, пристроенной к старинному барскому дому в новейшие времена. Весь день и почти всю ночь оттуда доносилось отрывистое покашливание, – за это-то и прозвали Палюшкевича «Галкой». Воспитанники часто устраивали под его окнами довольно своеобразные концерты. Согнав дворовых детей, они прятали их в кустах и приказывали по команде кашлять, подражая кашлю гувернера. Помещик с семьей, все служащие высшего ранга и вообще обитатели Паенчина находили в этом немалое развлечение. Один лишь Галка не обращал на эти представления ни малейшего внимания. Когда из кустов слышались забавные звуки, а со всех сторон – более или менее громкий смех, он, как обычно, выходил с книгой в руках на балкончик, садился верхом на стул и кашлял себе по-прежнему. С течением времени, когда он пересекал двор возле бараков или шел по деревенской улице, из-за каждого угла раздавался потешный голос какого-нибудь из спрятавшихся сорванцов.
