– Здравствуйте, господин Розовски, спасибо, что приехали... – Виктория Смирнова, уже не в экзотическом наряде, а в длинном черном платье, неподвижно стояла в углу, за бочкообразным стволом декоративной пальмы. Солнце поднялось не очень высоко, и тень от растения почти полностью скрыла хозяйку виллы.
– Да-да, – пробормотал Натаниэль. – Извините, что... Я вас не сразу увидел, это дерево...
Виктория вышла ему навстречу и остановилась, зябко потирая руки.
– Я все время мерзну. Нервы.
Сейчас ее лицо выглядело очень постаревшим. Покрасневшие немного опухшие глаза, сеть морщинок, окружавшая ненакрашеные губы. Черный платок, скрывавший волосы, подчеркивало бледность. Натаниэль подумал, что не знает даже цвета ее волос – позавчера Виктория была в египетском парике.
– Похороны были вчера утром, – она сказала это лишенным всяких интонаций голосом. – Все так быстро, я даже не успела привыкнуть к тому, что его нет...
Натаниэль подумал, что к такому многие не привыкают и за двадцать лет. Вслух сказал:
– Да, еврейские законы предписывают как можно скорее предавать тело умершего земле. Примите мои соболезнования, Виктория.
Она кивнула, отошла к небольшому дивану, стоявшему в углу. Жестом пригласила сесть Натаниэля. Розовски пододвинул кресло, сел напротив. Хозяйка молчала, глядя в пол. Сыщик неловко кашлянул.
– Вы, наверное, не будете сидеть шив'у? – зачем-то спросил он.
– Что? Что не буду? – переспросила она.
– У евреев принято после похорон сидеть шив'у, – объяснил Натаниэль. – Семидневный траур. На полу, без стульев. Поститься, принимать соболезнования.
– А, – она махнула рукой, – какие мы евреи, Натаниэль? Мы нормальные советские люди. Не знаем ни обычаев, ни правил. Так вот... И потом: какая разница? Ему уже все равно. А соболезнования я и так принимаю.
– Вы правы. Наверное, сегодня было много посетителей? – спросил Розовски. – Одного я, по-моему, только что встретил.
– Что?... Ах, да... Нет, это не посетитель. То есть, посетитель, но... Это юрисконсульт Арика. Цви Нешер, адвокат.
– Да? – Натаниэль вспомнил очки в тонкой оправе, светло-серый галстук с изящной булавкой. Действительно, настоящий преуспевающий адвокат. Хоть сегодня на плакат: «Будь юристом!» – Тогда понятно.
– Он пришел... Ну, во-первых, конечно, выразить соболезнование. А во-вторых – предложил свои услуги. На случай каких-либо осложнений с полицией.
– Вот как? – Розовски удивленно поднял брови. – А что, уже появились осложнения?
